Lips are twisted with a grimace of boredom,

All the waves of rushes are crashed on rocks,

There was left only a taste: infinity and emptiness

Though a bitter glass of luxury is drunk completely.

At night, when hard, unbearable darkness

Like shaggy black dog walks around the bed,

In the embraces there are only one woman — the loneliness

In the tattered hotel of broken soul.

She whispers and torments with a rattles of colours,

Prostitutes and demons, bloody ghosts

And seductive majos in witch style of Goya;

And he, having lifted a sight from under gloomy forehead,

Dived into the eternal vortex of human unrests

To create bouquets with flowers of nightmarish evil.

Губы скривила гримаса скуки,

Все волны тростника разбиваются о скалы,

Остался только вкус: бесконечность и пустота

Хотя горькая рюмка роскоши выпита напрочь.

Ночью, когда тяжелая, невыносимая тьма

Как лохматая черная собака ходит вокруг кровати,

В объятиях только одна женщина — одиночество

В ветхом отеле разбитой души.

Она шепчет и мучает переливами красок,

Проститутки и демоны, кровавые призраки

И соблазнительные мажоры в ведьминском стиле Гойи;

И он, подняв взор из-под угрюмого лба,

Нырнул в вечный водоворот людских волнений

Создавать букеты из цветов кошмарного зла.