Рябью - Вера Полозкова

господи мой, прохладный, простой, улыбчивый и сплошной

тяжело голове, полной шума, дребезга, всякой мерзости несмешной

протяни мне сложенные ладони да напои меня тишиной

я несу свою вахту, я отвоёвываю у хаоса крошечный вершок за вершком

говорю всем: смотрите, вы всемогущие (они тихо друг другу: «здорово,

но с душком»)

у меня шесть рейсов в неделю, господи, но к тебе я пришел пешком

рассказать ли, как я устал быть должным и как я меньше того, что наобещал

как я хохотал над мещанами, как стал лабухом у мещан

как я экономлю движения, уступая жилье сомнениям и вещам

ты был где-то поблизости, когда мы пели целой кухней, вся синь и пьянь,

дилана и высоцкого, все лады набекрень, что ни день, то всклянь,

ты гораздо дальше теперь, когда мы говорим о дхарме и бхакти-йоге, про инь и ян потому что во сне одни психопаты грызут других, и ты просыпаешься от грызни

наблюдать, как тут месят, считают месяцы до начала большой резни

что я делаю здесь со своею сверхточной оптикой, отпусти меня, упраздни

я любил-то всего, может, трёх человек на свете, каждая скула как кетмень

и до них теперь не добраться ни поездом, ни паромом, ни сунув руку им за ремень:

безразличный металл, оргстекло, крепления, напыление и кремень

господи мой, господи, неизбывные допамин и серотонин

доживу, доумру ли когда до своих единственных именин

побреду ли когда через всю твою музыку, не закатывая штанин

через всю твою реку света, все твои звёздные лагеря,

где мои неживые братья меня приветствуют, ни полслова не говоря,

где узрю, наконец, воочию — ничего не бывает зря

где ты будешь стоять спиной (головокружение и джетлаг)

по тому, как рябью идет на тебе футболка, так, словно под ветром флаг

я немедленно догадаюсь, что ты ревешь, закусив кулак

my god, cool, simple, smiling and solid

heavy head, full of noise, rattling, all sorts of abominations unfunny

stretch out your folded palms to me and give me silence to drink

I keep my watch, I win back from chaos a tiny inch by inch

I tell everyone: look, you are almighty (they are quietly to each other: “great,

but with suffocation")

I have six flights a week, Lord, but I came to you on foot

to tell how tired I am of being due and how I am less than what I promised

how I laughed at the burghers, how I became a petty bourgeois

how I save movement, giving up housing to doubts and things

you were somewhere nearby when we sang with the whole kitchen, all blue and drunk,

Dylan and Vysotsky, all the ways on one side, every day, then exclaim,

you are much further now when we talk about dharma and bhakti yoga, about yin and yang, because in a dream some psychopaths gnaw others, and you wake up from squabbling

watch how they knead here, count the months until the start of the big massacre

what am I doing here with my ultra-precise optics, let me go, abolish

I loved everything, maybe three people in the world, each cheekbone is like a catman

and now they can’t be reached either by train, or by ferry, or by putting your hand into their belt:

indifferent metal, plexiglass, fixtures, coating and flint

my God, my God, inescapable dopamine and serotonin

I will live, will I ever die until my only name day

will I ever wander through all your music without rolling up my pants

through all your river of light, all your star camps,

where my lifeless brothers greet me without saying a word,

where I will finally see with my own eyes - nothing is in vain

where will you stand with your back (dizziness and jet lag)

by the way your T-shirt ripples, like a flag in the wind

I immediately guess that you are roaring, biting your fist