Oh might those sighes and teares return againe

Into my breast and eyes, which I have spent,

That I might in this holy discontent

Mourne with some fruit, as I have mourn’d in vaine;

In mine Idolatry what show’rs of rain

Mine eyes did waste?

What griefs my heart did rent?

That sufferance was my sinne;

now I repent

'Cause I did suffer, I must suffer paine.

Th’hydroptique drunkard, and night scouting thief,

The itchy lecher and self-tickling proud

Have the remembrance of past joyes, for relief

Of coming ills.

To poore me is allow’d

No ease;

for long, yet vehement griefe hath been

Th’effect and cause, the punishment and sinne.

О, если бы эти вздохи и слезы вернулись снова

В мою грудь и глаза, которые я провел,

Чтобы я мог в этом святом недовольстве

Утром с фруктами, как я напрасно оплакивал;

В моем идолопоклонстве, какой дождь

Мои глаза зря потратили?

Какие печали разорвало мое сердце?

Это страдание было моим грехом;

теперь я каюсь

Потому что я страдал, я должен страдать от боли.

Пьяница-гидроптик и ночной вор-разведчик,

Зудящий развратник и щекочущий себя гордый

Имейте память о прошлых радостях, для облегчения

О грядущих бедах.

Бедить меня можно

Нет легкости;

долго, но сильное горе было

Следствие и причина, наказание и грех.