I can’t get the image out of my head

Of when I held you right there and watched you die

Upstairs in the back bedroom of our house

Where we have lived for many years

Your last gasping breaths, I see it again and again, as the breeze blew in

The room I still don’t go in at night, because I see you

Your transformed, dying face will recede with time, is what our counselor said

Who we walked to every Monday holding hands

Slower every week with your breathing until we had to drive

But then only two months after you died our counselor died

All at once, her empty office with no light on, as if her work was done

We are all always so close to not existing at all

Except in the confusion of our survived-bys grasping at the echoes

Today our daughter asked me if mama swims

I told her, «Yes, she does, and that’s probably all she does now.»

What was you is now borne across waves, evaporating

Я не могу выкинуть образ из головы

О том, когда я держал тебя прямо там и смотрел, как ты умираешь

Наверху в задней спальне нашего дома

Где мы жили много лет

Твои последние задыхающиеся вздохи, я вижу это снова и снова, когда ветер дует в

Комната, в которую я до сих пор не захожу ночью, потому что вижу тебя

Наш консультант сказал, что ваше преображенное, умирающее лицо со временем исчезнет.

К кому мы ходили каждый понедельник, держась за руки

Медленнее каждую неделю с вашим дыханием, пока нам не пришлось ехать

Но всего через два месяца после твоей смерти умер наш советник.

Вдруг ее пустой кабинет без света, как будто ее работа была сделана

Мы все всегда так близки к тому, чтобы вообще не существовать

Кроме путаницы наших выживших, цепляющихся за эхо

Сегодня наша дочь спросила меня, плавает ли мама

Я сказал ей: «Да, знает, и, наверное, это все, что она сейчас делает».

Что было тобой, теперь несется по волнам, испаряясь