the possibility that if I stopped clapping

my hands in the void

I would notice that I can’t hold on to things

and

the possibility that if I stopped using my voice

I would notice songs that, all around me, sing

looms in weather,

lives buried in my days,

with all my songs and rhythms going like

the darkness surrounding a flame.

It’s what I don’t say with my mouth.

It’s my mouth open

to breathe in.

It’s open windows.

Still, I go on and on describing the shape

around the thing I want to but can not name,

in song

and, though my long life feels busy

and full of usefulness and drive,

I will sleep through every single dawn

and those I see I will not understand though I try

I will sing through every single song

about the spaces left when we stop singing

and I will sing this

with longing.

возможность того, что если я перестану хлопать

мои руки в пустоте

Я бы заметил, что не могу держаться за вещи

и

возможность того, что если я перестану использовать свой голос

Я бы замечал песни, которые вокруг меня поют

вырисовывается в погоде,

жизни, похороненные в мои дни,

со всеми моими песнями и ритмами, похожими на

тьма, окружающая пламя.

Это то, что я не говорю своим ртом.

Мой рот открыт

вдохнуть.

Это открытые окна.

Тем не менее, я продолжаю и продолжаю описывать форму

вокруг того, что я хочу, но не могу назвать,

в песне

и хотя моя долгая жизнь кажется занятой

и полна полезности и драйва,

Я буду спать каждый рассвет

и тех, кого я вижу, я не пойму, хотя и пытаюсь

Я буду петь каждую песню

о пробелах, оставшихся, когда мы перестанем петь

и я буду петь это

с тоской.