Соловки - Андрей Макаревич

От суеты два шага до тоски.

И, видит Бог, я выдержать не смог,

И сам себя сослал на Соловки

На небольшой, но ощутимый срок.

Вдаль уплывал Архангельский причал

И ночь была, как белый день, бела.

А я скиты себе воображал,

И даже слышал их колокола.

Но утро было выше всяких грез

И весь корабль смотрел, открывши рты,

Как монастырь неумолимо рос,

Как город, — прямо из воды.

И в этот самый миг я понял вдруг,

Что можно брать любые рубежи,

Но вечным остается дело рук

Лишь только, если верой одержим.

Пять дней средь елей, камня и воды

Ничем не скован, не обременен

Ходил, и всюду находил следы

Двух ипостасей века, двух времен.

Вокруг башен пролегал глубокий ров,

Но ров — уже не ров, а так, овраг.

И спорит сообразность куполов

С несообразным здесь «шестой барак»…

А в тысяча тридцать сумрачном году,

Попав в сии священные места,

Какой-то зек соорудил звезду

На месте православного креста.

Как он забрался — знает только Бог, —

Погнал ли страх, не подвела рука,

Но он залез — ему скостили срок,

А нам осталась память на века.

Да будет так — пусть Соловки хранят

Студеный ветер тех недавних лет.

И в Божьем храме против царских врат

Пусть проступает надпись «Лазарет».

Я слышал, — реставраторы грозят

Весь этот остров превратить в музей.

Я вот боюсь, — они не сообразят

Какой из двух музеев нам важней.

There are two steps from vanity to melancholy.

And, God knows, I could not stand it,

And he exiled himself to Solovki

For a short but tangible period.

Arkhangelsk pier floated away

And the night was like white day, white.

And I imagined sketes

And even heard their bells.

But the morning was beyond dreams

And the whole ship watched with its mouths open,

As the monastery grew inexorably,

Like a city, straight out of the water.

And at that very moment, I suddenly realized

That you can take any frontiers,

But the work of hands remains eternal

Only if you are obsessed with faith.

Five days among firs, stone and water

Not bound by anything, not burdened

Walked and found footprints everywhere

Two hypostases of the century, two times.

There was a deep moat around the towers,

But the moat is no longer a moat, but a ravine.

And argues the conformity of domes

With the “sixth hut” here, which is inconsistent…

And in a thousand and thirty gloomy year,

Once in these sacred places,

Some convict built a star

In place of the Orthodox cross.

How he climbed - only God knows -

Did fear drive away, did the hand fail,

But he climbed in - they cut off his term,

And we have a memory for centuries.

So be it - let the Solovki keep

The icy wind of those recent years.

And in God's temple against the royal gates

Let the inscription "Infirmary" appear.

I heard that the restorers are threatening

Turn this whole island into a museum.

I'm afraid - they won't realize

Which of the two museums is more important to us.