Майдан - Александр Розенбаум

На одесском на майдане шум-переполох,

Полицмейстер Геловани проглотил свисток.

Да потому что утром рано у его жены

Кто-то из моих жиганов позабыл штаны.

Бедный обер-полицмейстер бегает, кричит,

А его мадам без чувства бледная лежит.

Ну не могла она Сэмену ночью отказать,

Ну, ежли мужа нету дома, ежли не с кем спать.

Мой братан для марафета бобочку надел,

На резном ходу штиблеты, лорд их не имел.

Клифт парижский от Диора, вязаный картуз.

Ох, кому-то будет цорес, ох, бубновый туз!

Ровно в полночь на диване Сема, сняв костюм,

Кушал с бабой Геловани вяленый изюм.

Словно луч от паровоза, взгляд его скользит

По буфету, где, наверно, золото лежит.

Губы жаркие целуют девичье лицо,

А пальцы цепкие снимают с камушком кольцо.

Но темперамент ее южный он не рассчитал,

И в момент не самый нужный урка закричал.

Тут ворвался Геловани в вязаном белье

И увидел уркагана в женином колье.

И пока он свою челюсть двигал взад-вперед,

Князь и гордость Молдаванки двинул в огород.

Вот.

On the Odessa on the Maidan noise-commotion,

Chief of Police Gelovani swallowed his whistle.

Yes, because early in the morning at his wife's

One of my Zhigans forgot his pants.

The poor Chief of Police runs, screams,

And his madam lies pale without feeling.

Well, she couldn't refuse Semen at night,

Well, if the husband is not at home, if there is no one to sleep with.

My bro put on a beanie for marafet,

Shoes on a carved course, the lord did not have them.

Clift Parisian from Dior, knitted cap.

Oh, someone will be tsores, oh, an ace of diamonds!

Exactly at midnight on the couch Sam, taking off his suit,

I ate dried raisins with Baba Gelovani.

Like a beam from a locomotive, his gaze glides

On the sideboard, where, probably, the gold lies.

Hot lips kiss a girl's face,

And tenacious fingers remove the ring from the pebble.

But he did not calculate her southern temperament,

And at the wrong moment, the urka screamed.

Then Gelovani burst in in knitted linen

And I saw an urkagan in a wife's necklace.

And while he was moving his jaw back and forth,

The prince and the pride of Moldavanka moved into the garden.

Here.