Очередь за хлебом - Александр Розенбаум

Улицы, проспекты, бульвары, переулки,

Зимние морозы и летняя жара.

Никогда до дома не доносил я булки,

Когда ее горяченькую брал.

Никогда до дома не доносил я булки,

Когда ее горяченькую брал.

Десять лет от роду, и вся жизнь до неба,

И всего два пуда в школе на весах.

Мама говорила: «Дуй, сынок, за хлебом».

И я дул, как ветер в паруса.

Припев:

Городская семь копеек, и шестнадцать круглый хлеб.

То деревья зеленеют, то поземка на земле.

За одиннадцать калачик, и батон за двадцать две,

А пацаны гоняют мячик во дворе.

За одиннадцать калачик, и батон за двадцать две,

А пацаны гоняют мячик во дворе.

Чуть поддатый дядька разгрузил машину,

Чинно соблюдает очередь закон.

Вся страна недавно сухари сушила,

И редкий фраер лезет на рожон.

Припев:

А я стою, считаю ловко, воровским своим умом:

Городская с газировкой — получилось эскимо.

На пломбир за 28 за всю жизнь не собрать,

Батя выпорет, не спросит, как пить дать.

На пломбир за 28 за всю жизнь не собрать,

Батька выпорет, не спросит, как пить дать.

Толстую соседку, будто понарошку,

Офицерик летный возле кассы жмет.

Жмут мои монетки потные ладошки,

И цифрами стреляет пулемет.

Припев:

А кто не видел, тот не вломит слово гадское «нельзя».

На батоне сэкономил и конфет кавказских взял.

Есть, конечно, повкуснее, только ближе пацанам,

Те, что рубль пятьдесят за килограмм.

Есть конфеты повкуснее, только ближе пацанам,

Те, что рубль пятьдесят за килограмм.

Ерзая на стуле, будто в нем иголки,

Дядя Жорик с места вечер не встает.

Пас отдал Рагулин, Толя Фирсов щелкнул —

И Дзурилла шайбу достает.

Припев:

А городская семь копеек, и шестнадцать круглый хлеб.

То деревья зеленеют, то поземка на земле.

За одиннадцать калачик, и батон за двадцать две,

А пацаны гоняют мячик во дворе.

За одиннадцать калачик, и батон за двадцать две,

А пацаны гоняют мячик во дворе.

Streets, avenues, boulevards, lanes,

Winter frosts and summer heat.

I never brought rolls to the house,

When he took her hot.

I never brought rolls to the house,

When he took her hot.

Ten years old, and all life to the sky,

And only two pounds at school on the scales.

Mom said: "Blow, son, for bread."

And I blew like the wind into the sails.

Chorus:

City seven kopecks, and sixteen round bread.

Either the trees turn green, or the snow is on the ground.

For eleven rolls, and a loaf for twenty-two,

And the boys are chasing a ball in the yard.

For eleven rolls, and a loaf for twenty-two,

And the boys are chasing a ball in the yard.

A little drunken uncle unloaded the car,

Seriously observes the law.

The whole country recently dried crackers,

And a rare fraer climbs on the rampage.

Chorus:

And I stand, I consider deftly, with my thieves' mind:

Urban with soda - it turned out to be a popsicle.

You can’t collect for 28 ice cream in a lifetime,

Dad will flog, he won’t ask how to give a drink.

You can’t collect for 28 ice cream in a lifetime,

The old man will flog, he will not ask how to give a drink.

Fat neighbor, as if for fun,

The flight officer near the cash register presses.

Sweaty palms press my coins,

And the machine gun fires numbers.

Chorus:

And whoever hasn't seen it won't break the nasty word "no".

I saved money on a long loaf and took Caucasian sweets.

There are, of course, tastier, only closer to the boys,

Those that cost fifty rubles per kilogram.

There are tastier sweets, only closer to the boys,

Those that cost fifty rubles per kilogram.

fidgeting in a chair like it has needles in it,

Uncle Zhorik does not get up in the evening.

Paz gave Ragulin, Tolya Firsov clicked -

And Zurilla gets the puck.

Chorus:

And the city's seven kopecks, and sixteen round bread.

Either the trees turn green, or the snow is on the ground.

For eleven rolls, and a loaf for twenty-two,

And the boys are chasing a ball in the yard.

For eleven rolls, and a loaf for twenty-two,

And the boys are chasing a ball in the yard.