Meine Laute hab' ich gehängt an die Wand

Hab' sie umschlungen mit einem grünen Band —

Ich kann nicht mehr singen, mein Herz ist zu voll

Weiß nicht, wie ich’s in Reime zwingen soll

Meiner Sehnsucht allerheißesten Schmerz

Durft' ich aushauchen in Liederschmerz

Und wie ich klagte so süß und fein

Glaubt ich doch, mein Leiden wär' nicht klein

Ei, wie groß ist wohl meines Glückes Last

Daß kein Klang auf Erden es in sich faßt?

Nun, liebe Laute, ruh' an dem Nagel hier!

Und weht ein Lüftchen über die Saiten dir

Und streift eine Biene mit ihren Flügeln dich

Da wird mir so bange und es durchschauert mich

Warum ließ ich das Band auch hängen so lang?

Oft fliegt’s um die Saiten mit seufzendem Klang

Ist es der Nachklang meiner Liebespein?

Soll es das Vorspiel neuer Lieder sein?

Я повесил свою лютню на стену

Обернул ее зеленой лентой —

Я больше не могу петь, мое сердце слишком полно

Не знаю, как сделать это рифмой

Самая горячая боль моей тоски

Мне разрешили выдохнуть от боли в песне

И как я сетовал так сладко и прекрасно

Я верю, что мои страдания не малы

Ах, как велико бремя моего счастья

Что ни один звук на земле не может вместить его?

Ну, дорогая лютня, держись здесь за гвоздь!

И ветерок дует по твоим струнам

И если пчела заденет тебя крыльями

Это меня так пугает, и я дрожу

Почему я позволил ленте висеть так долго?

Часто летает по струнам со вздохом

Это последствия моей любовной боли?

Должна ли она быть прелюдией к новым песням?