Сусуманская лирическая - Александр Розенбаум

На Сусуман наладился этап:

С утра гудит, как улей, дом казённый.

Подтаял снег в следах медвежьих лап,

Пришла весна в усиленную зону.

Пёс-доходяга, высунув язык,

На солнце греется у старой лесопилки.

Махнул свой сахарок на полбутылки

У клуба старый, но не отменённый зэк.

Воры, что в отрицалове, смогли

Не отрицать весны в глазах у Кати.

На красную будёновскую скатерть

Подснежники Деникиным легли.

Их носит ей фиксатый одессит

(Статья сто восемь прим, пункт первый, часть вторая),

И Катя каждый вечер угорает

За стеллажами, на которых Маркс стоит.

С гражданином начальником

Мы почифирим за чайником.

Он зону правильно держал,

Из пайки зэковской не крал,

В тугу печаль вникал.

Смотрящему кожаный портмонет

Перед разлукой справила охрана.

Без Горкина как нету Микояна,

Так без лопатника вора в природе нет.

Привет тебе, заиндевелый Сусуман,

Прими, как подобает зоне, терпигорца,

Который на рассвет идёт за солнцем

По имени «тюрьма и Колыма».

С гражданином начальником

Мы почифирим за чайником.

Он зону правильно держал,

Из пайки зэковской не крал,

В тугу печаль вникал.

В стогу иголка — вольный человек.

Поёт цыган про воровское счастье.

И раскидали карты в оперчасти:

Там кум гадает, кто пойдёт в побег.

В сапог уткнулся белым ухом Бим.

Пришла весна, в натуре, значит, без обмана.

Наладился этап до Сусумана,

Где моют золото и всё, что рядом с ним.

С гражданином начальником

Мы почифирим за чайником.

Он зону правильно держал,

Из пайки зэковской не крал,

В тугу печаль вникал.

The stage has improved on Susuman:

In the morning, the government house buzzes like a beehive.

The snow melted in the traces of bear paws,

Spring has come to the reinforced zone.

The dog is a goner, sticking out his tongue,

Basking in the sun at the old sawmill.

He waved his sugar at half a bottle

The club has an old but not canceled prisoner.

The thieves in the negative could

Don't deny spring in Katya's eyes.

On the red Budyonov tablecloth

Snowdrops Denikin lay down.

They are worn by her fixed Odessa

(Article one hundred and eight notes, paragraph one, part two),

And Katya burns every evening

Behind the racks on which Marx is standing.

With a citizen chief

We'll clean up the kettle.

He kept the zone correctly,

I didn’t steal from the prisoner’s soldering,

I delved into the tightness of sadness.

Watching leather purse

Before parting, the guards took care of it.

Without Gorkin, as there is no Mikoyan,

So without a shovel, there is no thief in nature.

Hello, frosty Susuman,

Accept, as befits the zone, Terpigorets,

Which at dawn follows the sun

Named "prison and Kolyma".

With a citizen chief

We'll clean up the kettle.

He kept the zone correctly,

I didn’t steal from the prisoner’s soldering,

I delved into the tightness of sadness.

A needle in a haystack is a free man.

Gypsies sing about thieves' happiness.

And they scattered the cards in the operational unit:

There, the godfather wonders who will run away.

Bim buried his white ear in his boot.

Spring has come, in kind, which means without deceit.

The stage to Susuman was adjusted,

Where they wash gold and everything next to it.

With a citizen chief

We'll clean up the kettle.

He kept the zone correctly,

I didn’t steal from the prisoner’s soldering,

I delved into the tightness of sadness.