На дороге жизни - Александр Розенбаум

В пальцы свои дышу —

Не обморозить бы.

Снова к тебе спешу

Ладожским озером.

Долго до утра в тьму зенитки бьют,

И в прожекторах «Юнкерсы» ревут.

Пропастью до дна раскололся лёд,

Чёрная вода, и мотор ревёт:

«Вправо!»

…Ну, не подведи,

Ты теперь один правый.

Фары сквозь снег горят,

Светят в открытый рот.

Ссохшийся Ленинград

Корочки хлебной ждёт.

Вспомни-ка простор шумных площадей,

Там теперь не то — съели сизарей.

Там теперь не смех, не столичный сброд —

По стене на снег падает народ — голод.

И то там, то тут в саночках везут голых.

Не повернуть руля,

Что-то мне муторно…

Близко совсем земля,

Ну, что ж ты, полуторка?..

Ты глаза закрой, не смотри, браток.

Из кабины кровь, да на колесо — ала…

Их ещё несёт, а вот сердце — всё.

Стало.

I breathe into my fingers -

Wouldn't freeze.

I hurry to you again

Lake Ladoga.

Long until morning, anti-aircraft guns are firing into the darkness,

And in the searchlights the Junkers roar.

The abyss to the bottom broke the ice,

Black water, and the engine roars:

"Right!"

... Well, don't let me down

You are now the only one on the right.

Headlights burn through the snow

They shine into an open mouth.

Shrunken Leningrad

Waiting for a crust of bread.

Remember the expanse of noisy squares,

It’s not the same there now—they ate the Sisars.

There is now no laughter, no metropolitan rabble -

People are falling down the wall on the snow - hunger.

And here and there they bring naked people in sleds.

Don't turn the steering wheel

Something bothers me...

Close to the earth

Well, what are you, half-hearted? ..

Close your eyes, don't look, brother.

There is blood from the cockpit, but on the wheel - ala...

They are still carried, but the heart is everything.

It has become.