Грачи - Александр Розенбаум

Слетаясь в тёплую весну, кричат грачи.

А я опять один заснул в рассвет почти.

Опять висел, качаясь, дым под потолком

Слегка прокисшим молоком… В висок стучали молотком.

Вином в распахнутом окне грозу алкал,

Как пёс тоскливый, рвался к ней… Барбос… Полкан…

Загривком чувствуя её руки тепло

И возвращаясь за стекло, я за поклоном бил поклон.

Припев:

Мастер, строку рисует за строкою,

Чтобы однажды книгу сжёг вандал.

Счастье… Кто знает, что оно такое,

Где, с кем, как это будет и когда?

Ты для меня в одном лице и меч, и щит,

Мой дом, как пушкинский лицей, — приют мужчин.

Сидят, родимые, дымят, всё чаще пьют.

А как нарежутся — поют про долю горькую свою.

Чёрен их вой, страной не разделённый,

Чисто, ну чисто русское кино.

Песни то про любовь, то про погоны,

А это, родная, в общем, всё одно.

Слетаясь в тёплую весну, кричат грачи.

А я опять один заснул в рассвет почти.

Опять висел, качаясь, дым под потолком

Слегка прокисшим молоком… В висок стучали молотком.

Припев:

Мастер, строку рисует за строкою,

Чтобы однажды книгу сжёг вандал.

Счастье… Кто знает, что оно такое,

Где, с кем, как это будет и когда?

Где, с кем, как это будет и когда?

Flying into the warm spring, the rooks cry.

And I fell asleep alone again almost at dawn.

Again hung, swinging, smoke from the ceiling

Slightly sour milk... They pounded on the temple with a hammer.

With wine in the open window, he was hungry for a thunderstorm,

Like a dreary dog, he rushed to her ... Watchdog ... Polkan ...

Scruff of the neck, feeling her hands warm

And returning behind the glass, I bowed after a bow.

Chorus:

Master draws line after line,

So that one day the vandal burned the book.

Happiness... Who knows what it is,

Where, with whom, how and when?

You are for me in one person both a sword and a shield,

My home is like the Pushkin Lyceum - a shelter for men.

They sit, relatives, smoke, they drink more and more often.

And when they get cut, they sing about their bitter lot.

Their howl is black, not divided by the country,

Purely, well, purely Russian cinema.

Songs about love, then about shoulder straps,

And this, dear, in general, is all the same.

Flying into the warm spring, the rooks cry.

And I fell asleep alone again almost at dawn.

Again hung, swinging, smoke from the ceiling

Slightly sour milk... They pounded on the temple with a hammer.

Chorus:

Master draws line after line,

So that one day the vandal burned the book.

Happiness... Who knows what it is,

Where, with whom, how and when?

Where, with whom, how and when?