Дорога на Ваганьково - Александр Розенбаум

Над заснеженным садиком одинокий фонарь,

И, как свежая ссадина, жжёт мне сердце луна.

В эту полночь щемящую, не заказан мне путь

На Ваганьково кладбище, где он лёг отдохнуть.

Я пойду, слыша плач иных, инквизиторских стран,

Мимо тел раскоряченных, мимо дыб и сутан.

Долго будет звенеть ещё тех помостов пила…

Я пойду, цепенеющий, от величия зла.

Пистолеты дуэльные различаю во мгле,

Два поэта застрелены и не на папской земле.

Офицерам молоденьким век убийцами слыть.

Ах, Володя, Володенька, а нам кого обвинить?

И во взгляде рассеянном возле петли тугой

Промелькнёт вдруг Есенина русочубая боль.

Рты распахнуты матерно, вижу пьяных господ

Над заблёванной скатертью велемировских од.

Вижу избы тарусские, Комарова снега,

Две великие, русские, две подруги богам.

Дом на спуске Андреевском, где доска, кто в нём жил?

Но мы всё же надеемся, в грудь встречая ножи.

Проплывают видения и хочу закричать:

«Родились не злодеями, так доколе ж нам лгать?»

Я стою перед «Банькою», я закончил свой путь,

Я пришёл на Ваганьково, где он лёг отдохнуть.

Above the snow-covered garden a lonely lantern,

And like a fresh bruise, the moon burns my heart.

At this aching midnight, the path is not ordered for me

At the Vagankovo ​​cemetery, where he lay down to rest.

I will go, hearing the cry of other, inquisitorial countries,

Past the splayed bodies, past the racks and cassocks.

For a long time the saw of those scaffolds will ring ...

I will go, numb, from the greatness of evil.

I distinguish dueling pistols in the darkness,

Two poets shot and not on papal soil.

Officers of the young age are known as murderers.

Ah, Volodya, Volodenka, who are we to blame?

And in a glance scattered near the tight noose

Yesenin suddenly flashes a ruddy pain.

Mouths open obscenely, I see drunk gentlemen

Over the vomited tablecloth of Velemir's odes.

I see the Tarusa huts, Komarov snow,

Two great, Russian, two friends to the gods.

The house on Andreevsky Spusk, where is the board, who lived in it?

But we still hope, meeting knives in the chest.

Visions float by and I want to scream:

“We were not born villains, so how long are we to lie?”

I am standing in front of the "Banka", I have finished my journey,

I came to Vagankovo, where he lay down to rest.