Великий Устюг - Михаил Башаков

Занялась да задалась, да завелась

Намереньем веселым,

Да все к столичным селам

Хмельным несется вихрем.

Передел да перебор, да пересуд

Мирского всех устоев —

То дело непростое,

Померься с братом ихним.

Тонким клювом из горла узкого.

Больше есть, но нет крепче русского.

Мощи дарят да жгут недюжую,

А ну, давай-ка ее наружу.

Говори давай, говори давай, говори, говори, Великий Устюг.

Говори-давай, говори-давай, а нам Господь отпустит.

То не стон, да не вой, да не песнь,

А то мое сердечко

За старое местечко

Смешной молитвой бредит.

И не царь, да не поп, да не суд,

А может, сам Всевышний,

Гляди, да так уж вышло,

К нам на пирушку едет.

И не ведомо, что за силами.

Здесь мы можем летать бескрылыми.

Отвязались веревки жгучие,

Разговорами души мучили.

Говори — давай.

Вот и голь, да вот и боль, вот и смех

Лицом и наизнанку,

В сугроб несутся санки,

А спьяну мило-любо.

Утонуть, да угадать, обернуть

В узоры — все уменье.

Недюжее терпенье

Твои хранили губы.

Чернью вязано, ряжено серебро.

Како, Мыслете, Люди, Есть, Добро.

Небо рухнуло — кто горазд поднять?

Птиц по улицам с ребятней гонять.

То не слог, да не сруб, да не рук

Чугунное сплетенье,

А то святое пенье

Не умиравших ликов.

Вот и день, вот и год, вот и век

Да сквозь огонь кликуши,

Твои дождались уши

С другого света криков.

Сел на камень, ветрами точеный,

Вижу будто, что напророчено,

Да разве речью простою скажется?

Жди, пока с ветром все уляжется.

Храмов белых снега не тают здесь,

С горем поровну коротают здесь,

Что не боязно — то обидно здесь,

Рассужденьям конца не видно здесь.

С деревами сомкнемся голыми,

А ну столицы хлестать глаголами,

Север греет и юг одна весна,

Изрекаем любовь и радостно.

Говори-давай.

Engaged and asked, yes wound up

cheerful intention,

Yes, all to the capital villages

Intoxicated rushes a whirlwind.

Redistribution yes bust, yes gossip

Worldly of all foundations -

That thing is not easy,

Measure with their brother.

With a thin beak from a narrow throat.

There is more, but there is no stronger Russian.

They give relics and burn the unimaginable,

Well, let's get her outside.

Speak, speak, speak, speak, Veliky Ustyug.

Speak, speak, speak, and the Lord will let us go.

It is not a groan, but not a howl, but not a song,

And then my heart

For the old place

Ridiculous prayer raves.

And not a king, but not a priest, but not a court,

Or maybe the Almighty himself,

Look, it just so happened

He is coming to us for a feast.

And it is not known what is behind the forces.

Here we can fly wingless.

The burning ropes were untied,

Souls were tormented by conversations.

Speak - come on.

Here comes the pain, here comes the pain, here comes the laughter

Face and inside out

Sledges are rushing into the snowdrift,

And I'll be drunk sweetly.

Drown, yeah guess, wrap up

In patterns - all the skill.

Great patience

Your lips kept.

Knitted with niello, silver is dressed.

Kako, Think, People, Eat, Good.

The sky has collapsed - who is willing to raise it?

Drive birds through the streets with children.

That is not a syllable, but not a log house, but not hands

cast iron weave,

And then holy singing

Not dying faces.

Here is the day, here is the year, here is the century

Yes, through the fire of hysterics,

Your ears are waiting

From another world of screams.

Sat on a stone, chiseled by the winds,

I see it's prophesied

But is it just a simple speech?

Wait until everything settles down with the wind.

Temples of white snow do not melt here,

With grief equally while away here,

What is not fearful is insulting here,

There is no end in sight to the reasoning here.

With the trees we will close together naked,

And well, whip the capitals with verbs,

The north warms and the south one spring,

We utter love and joyfully.

Talk, come on.