Diciotto anni ed era lì, col volto ancora da bambino, eppure uomo.

Con l’estate mi incendiò ed io, guardandolo, contai i miei autunni.

Ho meso agli occhi un pò di blu ed i capelli un pò piu giù.

L’ha divertito.

Quando è venuto incontro a me, avrei pagato non so che per conquistarlo.

Diciotto anni e stava lì, erà già tutto nell’età la sua vittoria

Perché parlare mai d’amore?

Diceva che parlar d’amore e vecchia storia.

M’ha detto «ho voglia di te», il suo respiro su di me aveva fretta.

Un letto improvisato e poi, tra le sue braccie mi s’offrì

Un cielo immenso.

Coi diciotto anni stava lì, che lo rendeva insolente di sicurezza

E si erà appena rivestito, che io sconfita ritrovai la mia tristezza.

Volevo dirgli «resta quà"ma per fermarlo, non tentai neppure un gesto.

M’ha detto «mica male sai"con il candor senza pietà dell’inconscenza.

Ho meso agli occhi un pò di blu ed i capelli un pò più su

Come ogni giorno.

Mi ero scordata per un pò di aver due volte diciotto anni.

Восемнадцать лет, и вот он, все еще похожий на ребенка, но уже мужчина.

Летом оно меня зажгло, и я, глядя на него, считал свои осени.

Я наношу немного голубого на глаза и волосы чуть ниже.

Он наслаждался этим.

Когда он пришел меня встречать, я бы заплатил не знаю за что ему купить.

Восемнадцать лет и он был там, его победа была уже в его возрасте

Зачем вообще говорить о любви?

Он сказал, что говорил о любви и старой истории.

Он сказал мне "Я хочу тебя", его дыхание на мне торопилось.

Импровизированная кровать, а затем, между его руками, он предложил мне

Безмерное небо.

В восемнадцать он стоял там, что делало его самоуверенным наглым

И как только он оделся, когда я победил, я снова обрел свою печаль.

Я хотел сказать ему: «Оставайся здесь», но, чтобы остановить его, я даже не попытался шевельнуться.

Он сказал мне «неплохо, знаете ли» с беспощадной откровенностью бессознательного состояния.

Я положил немного синего в глаза и волосы немного выше

Как каждый день.

Я на время забыл, что мне дважды восемнадцать.