Рождественский романс - Владимир Туриянский

Опять зима, и все как мир старо.

Бесшумно, в полусумраке аллей

смирительной рубашечкой белея,

идет снежок — рассеянный Пьеро.

Чернеет взвод продрогших тополей

у станции в почетном карауле,

огни последних поездов блеснули,

как пригоршня тускнеющих углей.

Крадется без дороги, наугад,

морозный вечер под руку со снегом,

как два зека, измученных побегом,

они бредут куда глаза глядят.

И так они идут через поля,

которым не видать конца и края.

Как белый снег над крышей пролетает,

здесь пролетела молодость моя.

Благослови господь мой бедный стол,

дрожит свеча — вот кровь твоя и тело.

Как быстро время жизни пролетело,

как календарь — листочек за листом.

И ровно в полночь старое кино,

и маленькие праздники из детства,

и пахнет хлебом, и тепло на сердце.

Все было так недавно и давно.

It's winter again, and everything is as old as the world.

Silently, in the semi-darkness of the alleys

turning white with a straitjacket,

it's snowing - absent-minded Pierrot.

A platoon of chilled poplars turns black

at the station in the guard of honor,

the lights of the last trains flashed,

like a handful of fading coals.

Sneaks without a road, at random,

frosty evening under the arm with snow,

like two convicts, exhausted by escape,

they wander where their eyes look.

And so they go through the fields,

to which there is no end in sight.

As white snow flies over the roof,

Here my youth flew by.

God bless my poor table

the candle trembles - here is your blood and body.

How quickly time has flown by

like a calendar - sheet by sheet.

And exactly at midnight the old movie

and small holidays from childhood,

and smells of bread, and warmth in the heart.

Everything was so recent and long ago.