Brandenburgisches Konzert Nr 1 in F Major, BWV1046: II. - Philharmonia Slavonica, Karel Brazda, Johann Sebastian Bach

РУСЬ БЕСПРИЮТНАЯ

Товарищи, сегодня в горе я,

Проснулась боль

В угасшем скандалисте!

Мне вспомнилась

Печальная история —

История об Оливере Твисте.

Мы все по-разному

Судьбой своей оплаканы.

Кто крепость знал,

Кому Сибирь знакома.

Знать, потому теперь

Попы и дьяконы

О здравьи молятся

Всех членов Совнаркома.

И потому крестьянин

С водки штофа,

Рассказывая сродникам своим,

Глядит на Маркса,

Как на Саваофа,

Пуская Ленину

В глаза табачный дым.

Ирония судьбы!

Мы все остро́щены.

Над старым твердо

Вставлен крепкий кол.

Но все ж у нас

Монашеские общины

С «аминем» ставят

Каждый протокол.

И говорят,

Забыв о днях опасных:

«Уж как мы их…

Не в пух, а прямо в прах…

Пятнадцать штук я сам

Зарезал красных,

Да столько ж каждый,

Всякий наш монах».

Россия-мать!

Прости меня,

Прости!

Но эту дикость, подлую и злую,

Я на своем недлительном пути

Не приголублю

И не поцелую.

У них жилища есть,

У них есть хлеб,

Они с молитвами

И благостны и сыты.

Но есть на этой

Горестной земле,

Что всеми добрыми

И злыми позабыты.

Мальчишки лет семи-восьми

Снуют средь штатов без призора,

Бестелыми корявыми костьми

Они нам знак

Тяжелого укора.

Товарищи, сегодня в горе я,

Проснулась боль в угасшем скандалисте.

Мне вспомнилась

Печальная история —

История об Оливере Твисте.

Я тоже рос

Несчастный и худой,

Средь жидких,

Тягостных рассветов.

Но если б встали все

Мальчишки чередой,

То были б тысячи

Прекраснейших поэтов.

В них Пушкин,

Лермонтов,

Кольцов,

И наш Некрасов в них,

В них я,

В них даже Троцкий,

Ленин и Бухарин.

Не потому ль мой грустью

Веет стих,

Глядя на их Невымытые хари.

Я знаю будущее…

Это их…

Их календарь…

И вся земная слава.

Не потому ль Мой горький, буйный стих

Для всех других —

Как смертная отрава.

Я только им пою,

Ночующим в котлах,

Пою для них,

Кто спит порой в сортире.

О, пусть они

Хотя б прочтут в стихах,

Что есть за них

Обиженные в мире.

RUSSIA HOMELESS

Comrades, today I am in grief,

Woke up the pain

In the faded brawler!

I remembered

Sad story -

The story of Oliver Twist.

We are all different

Mourned by their fate.

Who knew the fortress

Who knows Siberia?

Know because now

Priests and deacons

Pray for health

All members of the Council of People's Commissars.

And therefore the peasant

From vodka damask,

Telling your relatives

Looking at Marx

As on Sabaoth,

Letting Lenin

Tobacco smoke in the eyes.

The Irony of Fate!

We are all sharpened.

Over the old firmly

A strong stake is inserted.

But still we have

Monastic communities

With "amen" they put

every protocol.

And they say

Forgetting about dangerous days:

“How do we…

Not to the fluff, but straight to the dust ...

Fifteen pieces myself

Killed the Reds

Yes, so many each

Every one of our monks.

Mother Russia!

Forgive me,

Sorry!

But this savagery, vile and evil,

I'm on my short journey

I won't take a nap

And I won't kiss.

They have dwellings

They have bread

They are with prayers

And blessed and well-fed.

But there is on this

sad earth,

That all the good

And forgotten by the evil ones.

Boys seven or eight years old

They scurry among the states without a prize,

Incorporeal gnarled bones

They are a sign to us

Heavy reproach.

Comrades, today I am in grief,

Pain woke up in the extinguished brawler.

I remembered

Sad story -

The story of Oliver Twist.

I grew up too

Unhappy and thin

Among the liquid

Painful dawns.

But if everyone stood up

Boys in a row

That would be thousands

The finest poets.

In them Pushkin,

Lermontov,

Koltsov,

And our Nekrasov in them,

I am in them

They even have Trotsky,

Lenin and Bukharin.

Is it not because of my sadness

The verse blows

Looking at their unwashed hari.

I know the future...

It's theirs…

Their calendar...

And all earthly glory.

Is it not because My bitter, violent verse

For all others -

Like a deadly poison.

I only sing to them

Sleeping in cauldrons

I sing for them

Who sometimes sleeps in the toilet.

Oh let them

Even if they read it in verse,

What is there for them

Offended in the world.