У моей чашки - Зоя Ященко, Белая Гвардия

У моей чашки нет дна.

Я хотела напиться, колодец нашла,

И воды зачерпнула, к губам поднесла,

Но у моей чашки нет дна.

Поперек дороги мне встала река,

Мне что-то шептали ее берега.

Я хотела уплыть, я в лодку вошла,

Но у моей лодки нет весла.

Я хотела позвать Его, голос пропал.

Только серые совы слетелись на зов.

Он меня не услышал, меня не узнал,

Теперь у моей песни нет слов.

Но и это не страшно, а страшно то,

Что это не сон, тут не видно конца.

Я стою под звездами в дырявом пальто,

И на мне, о Господи, нет лица.

А в этом городе не пахнут цветы,

И от этого становится еще страшней.

А эти окна слепы, как кроты,

А эти деревья не пускают корней.

А в газетах пишут, наступила весна.

В газетах пишут, в основном, о весне.

А у моей чашки нет дна,

А я, о Господи, на самом дне.

Я лежу, как кошка, свернувшись в калач,

А звезд уже не видно из-за скопища туч.

Я смотрю сквозь ресницы на розовый мяч,

От которого тянется единственный луч.

My cup has no bottom.

I wanted to get drunk, I found a well,

And she scooped up water, brought it to her lips,

But my cup has no bottom.

A river stood across my road,

Her shores whispered something to me.

I wanted to sail away, I got into the boat,

But my boat has no oar.

I wanted to call Him, but my voice disappeared.

Only gray owls flocked to the call.

He didn't hear me, didn't recognize me,

Now my song has no words.

But this is not scary, but what is scary is

That this is not a dream, there is no end in sight.

I'm standing under the stars in a holey coat,

And on me, O Lord, there is no face.

And in this city flowers do not smell,

And that makes it even scarier.

And these windows are blind like moles,

And these trees don't take root.

And the newspapers write that spring has come.

Newspapers write mainly about spring.

And my cup has no bottom,

And I, oh Lord, at the very bottom.

I lie like a cat, curled up,

And the stars are no longer visible because of the accumulation of clouds.

I look through my eyelashes at the pink ball,

From which a single ray stretches.