Мы затеяли пирушку — значит время звать подружку:

Нашу местную известную, веселую дурнушку!

С ней мы много плясок спляшем, а когда покинут силы,

Сляжем, как один, на месте, прямо на пол, мы все вместе!

На равнее она пьет с нами — этому мы только рады,

Ведь в течении пирушки феей чувствует себя дурнушка!

В кружке дно уж видно — это мы исправим быстро,

Весело она хохочет — заведет, кого захочет!

На здоровье пей, родная, и опять долей до края,

Чтобы снова в пляс пуститься.

Раз пуститься, два пуститься…

Удивительное дело — с каждой выпитою кружкой

Я все чаще замечаю: не дурна собой дурнушка!

Разложили на столе, поваляли по земле…

Всю еду, как говорится, не поваляешь — не поешь!

Ерунда для нас еда, пенный эль — вот это да —

Стоящая, настоящая, пьянящая вода!

Мы не смотрим на гордячек —

На занудных крачек,

Нам дурнушкиной щеки румянец

Краше глупых, трезвых раскрасавиц!

Мы затеяли пирушку — значит время звать подружку:

Нашу местную известную, веселую дурнушку!

С ней мы много плясок спляшем, а когда покинут силы,

Сляжем, как один, на месте, прямо на пол, мы все вместе!

На равнее она пьет с нами — это мы только рады,

Ведь в течении пирушки феей представила себя дурнушка!

В кружке дно уж видно — это мы исправим быстро,

Весело она хохочет — заведет, кого захочет!

На здоровье пей, родная, и опять долей до края,

Чтобы снова в пляс пуститься.

Раз пуститься, два пуститься…

Удивительное дело — с каждой выпитою кружкой

Я часто замечаю: не дурна себя дурнушка!

Разложили на столе, поваляли на земле…

Всю еду, как говорится, не поваляешь — не поешь!

Ерунда для нас еда, пенный эль — вот это да —

Стоящая, настоящая, пьянящая вода!

Мы не смотрим на гордячек —

На занудных крачек,

Нам дурнушкиной щеки румянец

Краше глупых, трезвых раскрасавиц!