only the eyes of owls can be seen here;

they are the stars, they radiate.

and every constellation

is a fraction of God’s DNA

that we were made to notice and navigate.

as the moon commands the tide

to balance the weight of change,

we must learn to follow all the same.

when the northern lights were born,

the color poured into our eyes,

like tipping a glass with the ocean inside.

into the darkness,

we will send our symphonies —

a shorthand of existence,

a slowly turning key,

the voyager will leave us with this modest memory of home.

when the sunlight wakes the earth

from its deep sleep,

all creatures bloom.

and through lifted lashes, all is new.

as a newborn recognizes

its mother’s voice from inside the womb,

may we remember the warmth of our youth.

the overture was written,

like the calm before a storm.

with hummingbird precision,

we must follow every chord…

time-lapse reveals a slight of hand,

it unties the rules of time and plan.

stillness is only a state of mind,

a blind spot that brightness has left behind.

wet paint is a privilege that we will find.

as the wrist of an artist

pulls the foreground into the frame,

we must learn to focus, all the same.

all these restless conversations

have tied a string to every living thing,

and our illustrations will draw them near.

здесь видны только глаза совы;

они звезды, они излучают.

и каждое созвездие

часть ДНК Бога

что мы были созданы, чтобы замечать и ориентироваться.

когда луна командует приливом

чтобы сбалансировать вес изменений,

мы все равно должны научиться следовать.

когда родилось северное сияние,

цвет влился в наши глаза,

как опрокидывание стакана с океаном внутри.

в темноту,

мы пришлем наши симфонии —

стенограмма существования,

медленно поворачивающийся ключ,

путешественник оставит нам это скромное воспоминание о доме.

когда солнечный свет будит землю

от его глубокого сна,

все существа цветут.

и сквозь поднятые ресницы все новое.

как новорожденный распознает

голос его матери из чрева,

пусть мы помним тепло нашей юности.

была написана увертюра,

как затишье перед бурей.

с точностью колибри,

мы должны следовать каждому аккорду…

замедленная съемка показывает легкую руку,

он развязывает правила времени и плана.

неподвижность — это только состояние ума,

слепое пятно, оставленное яркостью.

мокрая краска - это привилегия, которую мы найдем.

как запястье художника

вытягивает передний план в кадр,

мы все равно должны научиться сосредотачиваться.

все эти беспокойные разговоры

привязали веревкой ко всему живому,

и наши иллюстрации приблизят их.