Ранним утром - Михаил Круг

Ты, каждым ранним утром просыпаясь, в улыбке расплываешься, быть может.

Эпитетом скажу я, дорогая: ты на Марину Влади не похожа.

И сам я не Высоцкий и не Ножкин, блатному миру вовсе неизвестен.

Ты мне сказала как-то: «Мой хороший, твой голос необуздан, но прелестен».

Я шёл в горсад по вновь опавшим листьям, и осень монотонно моросила.

Я пел тебе тогда блатные песни, ты слушала и нехотя курила.

Гитара мне давала вдохновенье.

Я пел на все Отрадновские дачи.

Но, видно, надоел тебе Калинин, и ты сбежала в поисках удачи.

Я пережил тяжёлые минуты, я огулял твою подружку Лену,

Я с ней разоткровенничал как будто, но время подошло — её покинул.

А Лена мне клялась по телефону, что любит, что беременна, и плачет.

И где я взял себе такую моду — возить девчонок с «Южного» на дачу.

Я моду игнорировал однажды: откуда только женщины не шлялись:

С Вагонного, с Мигалова — неважно, — они в меня, как дурочки, влюблялись.

А дочерью полковника — солдаткой, прелестной симпампулечкой-брюнеткой,

Я словно был убит из автомата — со вскидки, не прицелившись, но метко.

Любовные раненья заживают, тем более в Калинине — в «малине»,

Где баб раз в десять больше, дорогая, чем нас, парней, по всей родной России.

Ты говорила: «Всё тебе противно — Калинин не пленяет дерзкой страстью».

Я мало пел тебе, а жил интимно.

Ну что ж, балдей, — ведь ты не в моей власти.

Я ухожу, смеясь, жалея годы.

Нет зла, но я в тебе разочарован:

Когда-то ты была красивой, модной, — такой уже не будешь, я растроган.

Веселье, рестораны и мужчины, попойки и армянские «букеты»…

А утром — неприглядные картины, а вечером — банкеты и банкеты.

Ты говоришь, что смерть твоя настанет как минимум в грядущей пятилетке,

И сердце твоё биться перестанет, как у пропевшей птицы в ржавой клетке.

Но кто из нас последний улыбнётся, кому судьба подарит шарик синий?..

А сердце у тебя давно не бьётся, с тех пор, как ты оставила Калинин.

You, waking up every early morning, blur in a smile, perhaps.

I’ll say with an epithet, dear: you don’t look like Marina Vladi.

And I myself am not Vysotsky and not Nozhkin, the thieves world is completely unknown.

You once told me: "My good, your voice is unbridled, but charming."

I walked into the city garden along the newly fallen leaves, and autumn drizzled monotonously.

I sang thieves' songs to you then, you listened and reluctantly smoked.

The guitar gave me inspiration.

I sang at all Otradnovskiye dachas.

But, apparently, you got tired of Kalinin, and you ran away in search of good luck.

I went through hard times, I walked around with your girlfriend Lena,

It was as if I opened up with her, but the time came - I left her.

And Lena swore to me on the phone that she loved, that she was pregnant, and she was crying.

And where did I get such a fashion for myself - to take girls from Yuzhny to the dacha.

I once ignored fashion: where only women didn’t wander around:

From Vagonny, from Migalov - it doesn't matter - they fell in love with me like fools.

And the daughter of a colonel - a soldier, a lovely pretty brunette,

It was as if I was killed from a machine gun - from a vantage point, without aiming, but accurately.

Love wounds heal, especially in Kalinin - in "raspberries",

Where there are ten times more women, dear, than us guys, all over our native Russia.

You said: "Everything is disgusting to you - Kalinin does not captivate with impudent passion."

I sang little to you, but lived intimately.

Well, bastard, you are not in my power.

I'm leaving, laughing, regretting the years.

There is no evil, but I am disappointed in you:

Once you were beautiful, fashionable - you won't be like that anymore, I'm touched.

Fun, restaurants and men, drinking parties and Armenian “bouquets”…

And in the morning - unsightly pictures, and in the evening - banquets and banquets.

You say that your death will come at least in the coming five years,

And your heart will stop beating like a singing bird in a rusty cage.

But which of us will be the last to smile, to whom fate will give a blue ball? ..

And your heart hasn't been beating for a long time, ever since you left Kalinin.