ov circus my world wiseman call’d

ov drunken trickster bed

and not violators of thoughts they’re

for life is a theatre

in which actors all we are

but when curtain is open

there is no time for any reh’s

and as all lights turn’d on were

and the first act is begun…

…and the last my mouth I open’d

i, purple sage in the universal

and I speak in tongue unknown

and behold all stood in flames

su na’aq tem kah chaph keb ngaa sul tamed mes

no sedem cha’no umes maog etem chaph keb la’at

qui sulib

and hardly ye remember dark november days

when received ye rain ov sulphur

when earth came apart under thine feet

and wasn’t it rage ov thine god

and wasn’t ye his somdom

it’s «only"laugh mine empty

sob silent and helpless gesture

в цирке мой мир мудрец зовет

в постели пьяного трикстера

а не нарушителей мыслей они

для жизни это театр

в каких актерах мы все

но когда занавес открыт

нет времени ни на какие рехи

и когда зажглись все огни,

и начинается первый акт…

…и в последний раз я открыл рот

я, фиолетовый шалфей в универсальном

и я говорю на неизвестном языке

и вот все стояло в огне

su na'aq tem kah chaph keb ngaa sul tamed mes

но седем ча'но умес маог этем чаф кеб лаат

qui sulib

и вряд ли ты помнишь темные ноябрьские дни

когда вы получили дождь из серы

когда земля расступилась под твоими ногами

и не гнев ли это на бога твоего

и разве ты не был его содомом

это «только»смех мой пустой

рыдать тихий и беспомощный жест