Хочешь любить — окей, люби, люби меня как маму.

Хочешь потрогать — трогай, ай, увы я голограмма.

Давай, иди, ищи в душе моей сокровища,

Но все, кто был там, гибли от зубов чудовища

Никто ещё не спасся от моих страхов полночных.

Какая сила тока в моих скважинах замочных?

Там горная болезнь, где растут эдельвейсы,

Хочешь туда залезть, ладно, только не убейся как я

Одна дома я мама я

До дна — где моя МДМА моя

Я одна дома я мама я

До дна — где моя МДМА моя

Замираю над сопкой, над скалой отвесной —

Сиянье, вырезанное в ткани небесной.

Найдёшь легко наощупь — пустота меня плотней.

Давай договоримся: будь со мной аккуратней.

Я так тебе откроюсь, распорю все швы — смотри,

Каждый, кто зашивал меня, забыл что-то внутри.

Ты просто будь стерилен, когда погружаешься,

Давай посмотрим вместе, как ты облажаешься и я останусь

Одна дома я мама я

До дна — где моя МДМА моя

Я одна дома я мама я

До дна — где моя МДМА моя

Хочешь любить — окей, люби, люби меня как маму.

Хочешь потрогать — трогай, ай, увы я голограмма.

Давай, иди, ищи в душе моей сокровища,

Но все, кто был там, гибли от зубов

Никто ещё не спасся от моих полноценных страховых компаний.

Какая сила тока в моих скважинах замочных?

Там горная болезнь, где эдельвейсы,

Хочешь туда залезть, ладно, только не убейся как я

Один дом я мама я

До дна — где моя МДМА моя

я одна дома я мама я

До дна — где моя МДМА моя

Замираю над сопкой, над скалой отвесной —

Сиянье, вырезанное из ткани небесной.

Найдёшь легко наощупь — пустота меня плотней.

Давай договоримся: будь со мной аккуратней.

Я так тебе откроюсь, распорю все швы — смотри,

Каждый, кто зашивал меня, забыл что-то внутри.

Ты просто будь стерлен, когда погружаешься,

Давай смотри вместе, как ты облажаешься и я останусь

Один дом я мама я

До дна — где моя МДМА моя

я одна дома я мама я

До дна — где моя МДМА моя