If thou survive my well-contented day,

When that churl Death my bones with dust shall cover

And shalt by fortune once more re-survey

These poor rude lines of thy deceased lover,

Compare them with the bett’ring of the time,

And though they be outstripped by every pen,

Reserve them for my love, not for their rhyme,

Exceeded by the height of happier men.

O!

then vouchsafe me but this loving thought:

'Had my friend’s Muse grown with this growing age,

A dearer birth than this his love had brought,

To march in ranks of better equipage:

But since he died and poets better prove,

Theirs for their style I’ll read, his for his love'.

Если ты переживешь мой довольный день,

Когда эта чёртова Смерть мои кости пылью покроет

И по счастливой случайности еще раз повторю обследование

Эти бедные грубые строки твоего покойного любовника,

Сравните их со ставкой времени,

И хотя их опережает каждое перо,

Приберегите их для моей любви, а не для их рифм,

Превышает рост более счастливых мужчин.

О!

то сподоби меня но эту любящую мысль:

«Если бы Муза моего друга росла с возрастом,

Более дорогое рождение, чем то, что принесла его любовь,

Чтобы маршировать в рядах лучшего снаряжения:

Но так как он умер, и поэты лучше доказывают,

Их за их стиль я прочитаю, его за его любовь».