Запретная зона - Виктор Петлюра

На холму невысоком стоит крест-одиночка его женщина нежно прижимает к груди.

Пред тобой не икона, мама, а запретная зона, мама, и на вышке все тот же с

карабином чекист.

Это было весною, в зеленеющем мае, когда семь заключенных с под конвоя ушли.

На седьмом километре их стравили собакам и раздетых по пояс на расстрел повели.

Их поставили к стенке, развернули спинами, грянул залп автоматный, и упали они.

И по трупам холодным, как по тряпкам негодным, разрядив автоматы,

семь чекистов прошли.

И по трупам холодным, как по тряпкам негодным, разрядив автоматы,

семь чекистов прошли.

На холму невысоком стоит крест-одиночка его женщина нежно прижимает к груди.

Пред тобой не икона, мама, а запретная зона, мама, и на вышке все тот же с

карабином чекист.

Пред тобой не икона, мама, а запретная зона, мама, и на вышке все тот же с

карабином чекист.

On a low hill stands a single cross; a woman gently presses it to her chest.

Before you is not an icon, mom, but a restricted area, mom, and on the tower it’s all the same

Chekist carbine.

It was in the spring, in the verdant May, when seven prisoners left under the escort.

At the seventh kilometer they were set against the dogs and stripped to the waist were taken to be shot.

They put them against the wall, turned their backs, an automatic volley fired, and they fell.

And over the cold corpses, like over unusable rags, unloading machine guns,

seven Chekists passed.

And over the cold corpses, like over unusable rags, unloading machine guns,

seven Chekists passed.

On a low hill stands a single cross; a woman gently presses it to her chest.

Before you is not an icon, mom, but a restricted area, mom, and on the tower it’s all the same

Chekist carbine.

Before you is not an icon, mom, but a restricted area, mom, and on the tower it’s all the same

Chekist carbine.