It is not for us to resolve things

That are not of this world.

A world with God would be Even more disturbing than a universe without Him.

For if He tolerates atrocities,

If he condones such cruelty,

Who would want to worship such a maker anyway?

They locked her up for thirty days

In a dark room under the roof.

They broke her will with the cane --

She’ll remember everything.

You are trying to save me,

But, perhaps, I am not lost.

It is not your love that I do not accept;

It’s this world of God’s, created by God, that I cannot agree to accept.

I’ve dragged myself onto the ocean,

And stared all night into the sky.

The only lives I saw were far below me:

Black waters, full of life.

I, too, lived on roots and locusts.

I, too, have been in the wilderness.

I, too, was striving

To stand among the elect,

Among the strong and powerful.

You are trying to save me,

But, perhaps, I am not lost.

It is not your love that I do not accept;

It’s this world of God’s, created by God, that I cannot agree to accept.

I’ve dragged myself onto the ocean,

And stared all night into the sky.

The only lives I saw were far below me:

Black waters, full of life.

I, too, lived on roots and locusts.

I, too, lived on roots and locusts.

I, too, lived on roots and locusts.

I, too, prized the freedom with which Thou hast blessed us;

But, I woke up.

And, would not serve madness.

And, would not serve madness.

And, would not…

The kiss glows deep in his heart.

But, the old man adheres to his idea.

(x6)

It is not for us to resolve things

That are not of this world.

I, too, lived on roots and locusts.

I, too, lived on roots and locusts.

I, too, lived on roots and locusts.

I, too --

Не нам решать вопросы

Которые не от мира сего.

Мир с Богом был бы еще более тревожным, чем вселенная без Него.

Ибо если Он терпит злодеяния,

Если он потворствует такой жестокости,

Кто вообще захочет поклоняться такому создателю?

Они заперли ее на тридцать дней

В темной комнате под крышей.

Они сломили ее волю тростью -

Она все запомнит.

Ты пытаешься спасти меня,

Но, может быть, я не заблудился.

Я не принимаю твоей любви;

Это мир Божий, созданный Богом, который я не могу согласиться принять.

Я затащил себя в океан,

И смотрел всю ночь в небо.

Единственные жизни, которые я видел, были далеко подо мной:

Черные воды, полные жизни.

Я тоже питался корнями и саранчой.

Я тоже был в пустыне.

Я тоже стремился

Стоять среди избранных,

Среди сильных и могущественных.

Ты пытаешься спасти меня,

Но, может быть, я не заблудился.

Я не принимаю твоей любви;

Это мир Божий, созданный Богом, который я не могу согласиться принять.

Я затащил себя в океан,

И смотрел всю ночь в небо.

Единственные жизни, которые я видел, были далеко подо мной:

Черные воды, полные жизни.

Я тоже питался корнями и саранчой.

Я тоже питался корнями и саранчой.

Я тоже питался корнями и саранчой.

Я тоже ценил свободу, которой Ты благословил нас;

Но я проснулся.

И не будет служить безумию.

И не будет служить безумию.

И, не было бы…

Поцелуй горит глубоко в его сердце.

Но старик придерживается своей идеи.

(x6)

Не нам решать вопросы

Которые не от мира сего.

Я тоже питался корнями и саранчой.

Я тоже питался корнями и саранчой.

Я тоже питался корнями и саранчой.

Я тоже --