Comes the golden Light of the Dogday afternoon…

waiting for the sacred Hour when he comes to my Room.

He brings me Flowers beautiful, he’s been doing that for Years,

and photographic Memories, Trophies of his… Victories…

… Vouchers of Conquests, boldly flagged, streaming high… on Mass of

Battle-ships,

sailing on the troubled Seas, Waters of dull Aquaintances,

spread out on the Blackness here of this shroud-like tablecloth crocheted…-

glossy Evidance of Lust, of all the handsome Men he had.

Like an Assassin’s Game of Cards,

unshuffled Oracle of Love,

of one Nightstands, half hearted Loss,

stolen Kisses, past Jerk-offs.

Liassons that went nowhere,

fleeting Moments, without Hope or Care,

all laid out now before me here

between Dessert Plates & cups of Tea.

I feel for him

as I feel for no other Man,

but Sadness is the only Thing

that he and I will ever share…

Each Polaroid, it bears a young,

but slightly out-of-focus Face,

white Teeth exposed in Flashlight-smiles,

well-defined Bodies, strong & tanned…

Names & Numbers, Cyphers traced

like Promises upon each Frame,

according to the features shown;

sadly, all poses look the same.

I hardly speak, I rarely do,

my role is just to sit & listen

to the Tales he unfolds, offers to me,

his palest «Hunt of Agony»…

…the sexless priest,

the joyless Clown,

who never judges, only frowns,

Sipping tea & offering Chocolate Cake,

for it does concole the Heart that lies in Ache.

The fading portraits on my walls,

dead people I have never met,

unlike his photos, Trophies all,

decount to Lovers, Men he had…

I feel for him

as I feel for no other Man,

but Sadness is the only Thing

that he and I will ever share…

Наступает золотой Свет Собачьего дня…

ожидая священного Часа, когда он придет в мою Комнату.

Он приносит мне красивые цветы, он делает это годами,

и фотографические Воспоминания, Трофеи его… Побед…

… Ваучеры завоеваний, отмеченные жирным шрифтом, текут высоко… на мессе

линкоры,

плавание по беспокойным морям, по водам унылых знакомств,

расстеленной на черноте вот этой саваноподобной скатерти, связанной крючком…-

глянцевое свидетельство похоти, всех красивых мужчин, которые у него были.

Подобно карточной игре убийцы,

неперетасованный Оракул Любви,

одной тумбочки, половинчатая потеря,

украденные поцелуи, прошлые дрочки.

Связи, которые никуда не делись,

мимолетные мгновения, без надежды и заботы,

все выложено сейчас передо мной здесь

между десертными тарелками и чашками чая.

я сочувствую ему

как я не чувствую никакого другого Человека,

но Печаль - это единственная вещь

что он и я когда-либо разделим…

Каждый полароид рождает детеныша,

но немного не в фокусе Лицо,

белые Зубы обнажились в фонариках-улыбках,

хорошо очерченные тела, сильные и загорелые…

Имена и числа, шифры отслежены

как обещания на каждом кадре,

в соответствии с показанными функциями;

к сожалению, все позы выглядят одинаково.

Я почти не говорю, я редко говорю,

моя роль - просто сидеть и слушать

к Сказкам, которые он разворачивает, предлагает мне,

его бледнейшая «Охота агонии»…

…бесполый священник,

безрадостный клоун,

который никогда не судит, только хмурится,

Потягивая чай и предлагая шоколадный торт,

ибо оно утешает Сердце, лежащее в Аче.

Увядающие портреты на моих стенах,

мертвые люди, которых я никогда не встречал,

в отличии от его фото, Трофеи все,

списать на Любовников, Мужчин у него было…

я сочувствую ему

как я не чувствую никакого другого Человека,

но Печаль - это единственная вещь

что он и я когда-либо разделим…