I am a chimbley, a chimbley sweep

No bed to lie, no shoes to hold my feet

Upon the rooftop in dead of night

You’ll hear me cry, I’ll shake you from your sleep

To hear me weep

«Your day will come indeed

For I am a poor and a wretched boy

A chimbley, chimbley sweep.»

I am an orphan, an orphan boy

I’ve known no love, I’ve seen no mother’s joy

A dirty doorstep my cradle laid

My fortune’s made, I’ll shake you from your sleep

To hear me weep

«Your day will come indeed

For I am a poor and a wretched boy

A chimbley, chimbley sweep.»

«O lonely urchin!»

the widow cried

«I've not been swept since the day my husband died.»

Her cheeks are blushing, her legs laid bare

And shipwrecked there, I’ll shake you from your sleep

To hear me weep

«Your day will come indeed

For I am a poor and a wretched boy

A chimbley, chimbley sweep.»

For I am a poor and a wretched boy

A chimbley, chimbley sweep

Я трубочист, трубочист

Нет кровати, чтобы лежать, нет обуви, чтобы держать ноги

На крыше глубокой ночью

Ты услышишь, как я плачу, я встряхну тебя ото сна

Чтобы услышать, как я плачу

«Ваш день действительно придет

Ибо я бедный и несчастный мальчик

Трубочист, трубочист.

Я сирота, мальчик-сирота

Я не знал любви, не видел материнской радости

Грязный порог положила моя колыбель

Мое состояние сделано, я встряхну тебя ото сна

Чтобы услышать, как я плачу

«Ваш день действительно придет

Ибо я бедный и несчастный мальчик

Трубочист, трубочист.

«О, одинокий мальчишка!»

вдова плакала

«Меня не подметали с того дня, как умер мой муж».

Ее щеки краснеют, ноги обнажаются

И потерпевший там кораблекрушение, я встряхну тебя ото сна

Чтобы услышать, как я плачу

«Ваш день действительно придет

Ибо я бедный и несчастный мальчик

Трубочист, трубочист.

Ибо я бедный и несчастный мальчик

Трубочист, трубочист