Пароход - Татьяна Никитина, Сергей Никитин

Не тает ночь, и не проходит,

А на Оке, а над Окой

Кричит случайный пароходик —

Надрывный, жалостный такой.

Надрывный, жалостный такой.

Никак тоски не переборет,

Кричит в мерцающую тьму.

До слёз, до боли в переборках

Черно под звёздами ему.

Он знает, как они огромны

И как беспомощно мелки

Все пароходы, все паромы,

И пристани, и маяки.

Кричит!.. А в нём сидят студентки,

Старуха дремлет у дверей,

Храпят цыгане, чьи-то детки

Домой торопятся скорей.

И как планета многолюден,

Он прекращает ерунду

И тихо шлёпает в Голутвин,

Глотая вздохи на ходу.

Не тает ночь и не проходит,

А на Оке, а над Окой

Кричит случайный пароходик —

Надрывный, жалостный такой.

The night does not melt, and does not pass,

And on the Oka, and above the Oka

Shouts a random steamboat -

Haughty, pitiful.

Haughty, pitiful.

No longing will overcome

Screaming into the shimmering darkness.

To tears, to pain in bulkheads

Black under the stars to him.

He knows how big they are

And how helplessly small

All ships, all ferries,

And marinas, and lighthouses.

Screaming!.. And students are sitting in it,

The old woman is dozing at the door,

Gypsies snore, someone's children

Hurry home soon.

And as the planet is crowded,

He stops the nonsense

And quietly slaps into Golutvin,

Swallowing sighs on the go.

The night does not melt and does not pass,

And on the Oka, and above the Oka

Shouts a random steamboat -

Haughty, pitiful.