Томочка - Соня Сотник

застелю, где спали с Томкою.

Застелю, поплачу, скомкаю —

худо-бедно справлюсь с ломкою.

Третий месяц ночь бессонная,

глотка — как дыра озонная.

Лью в неё спиртное тоннами

и зову блядей всех «Томами».

Тома-Тома-Тома-Томушка,

в чьём паху твоя головушка?

Тома-Тома-Тома-Томочка,

что там в матке?

Папиломочка?..

Худо-бедно справлюсь, выстону.

Сам ведь выгнал Тому из дому.

«Уходи, — кричал, — по-быстрому —

ты мне, дура, застишь истину!»

И пошла она, как дурочка —

лифчик в левой, в правой сумочка,

а футболки и этюдничек

я завёз потом, паскудничек.

Тома-Тома-Тома-Томочка,

где тепреь твоя котомочка?

Нету в ней мово ребёночка —

ваккуум-регулировочка.

Тома-Тома-Тома-Томушка,

крышка мне пришла и комушка.

Не простишь, не ляжешь рядышком,

хоть приди постой над камушком.

Эка спел я песню длинную,

погрузился в тему данную —

в тему тёмную, повинную,

в память, в похоть покаянную.

Погрузился, словно в ванную

с головою, в тему томную.

Цель преследовал гуманную —

боль хотел унять фантомную.

I’ll make a bed where they slept with Tomka.

I'll lay down, cry, crumple -

at the very least I will cope with breaking.

The third month is a sleepless night,

the throat is like an ozone hole.

I pour tons of alcohol into it

and I call the whores of all "Toms".

Toma-Toma-Toma-Tomushka,

in whose groin is your little head?

Toma-Toma-Toma-Tomochka,

what's in the uterus?

Papilloma?..

At the very least, I'll manage, I'll groan.

He himself kicked Tom out of the house.

“Go away,” he shouted, “quickly—

you, you fool, are hiding the truth!”

And she went like a fool -

bra in the left, handbag in the right,

and T-shirts and sketchbook

I brought it later, bastard.

Toma-Toma-Toma-Tomochka,

where is your kitty now?

There is no baby in it -

vacuum regulator.

Toma-Toma-Toma-Tomushka,

the lid came to me and a lump.

You won't forgive, you won't lie side by side,

at least come and stay over the pebble.

Eka I sang a long song,

plunged into this topic -

on a dark, guilty topic,

in memory, in penitent lust.

Immersed like in a bath

with a head, in a languid topic.

The goal was humane -

I wanted to relieve the phantom pain.