They say the dead never speak, maybe I don’t listen

To the sweet nothings in the crazy world I live in

I’m in a flush grey Seattle on Monday as the sun rays chase the shadows up hills

With a child-like sentiment, catch me if you can it’s a fight flight rhetoric

Dancing on command till the night’s light’s setting in

Fancy what you have, it’s the zeitgeist yet again

In hindsight to find my cause of death I chased my dreams then I lost my breath

— get it?

Am I clever with the words?

Does it really really matter when you’re entering a

hearse?

Look, I’m alone in a coma from the methadone searching for a saint that was

frozen in a bed of snow

And then I’ll excavate the set of bones, easy come, easy go, better late than

never though

Here we go again, we can call it my defeat when my tongue is in my cheek for a

solid ninety weeks

Swallow pride and grief, that is all I really had, just so I can understand

that is all that I can be

And from a birdseye view, sixteen shots and I’ll earn my dues

Sixteen shots and the world I knew is a resting plot for the kerbside blues

I see a city trapped in amber full of all the joy and the misery that’s captured

Bright lights emitting in a pattern by the fireflies like a symphony of lanterns

Говорят, мертвые никогда не говорят, может быть, я не слушаю

К сладким мелочам в сумасшедшем мире, в котором я живу

Я в сером Сиэтле в понедельник, когда солнечные лучи гонят тени по холмам.

С детским чувством, поймай меня, если сможешь, это риторика бегства

Танцы по команде, пока не загорится ночной свет.

Представьте, что у вас есть, это снова дух времени

Оглядываясь назад, чтобы найти причину своей смерти, я преследовал свои мечты, а затем потерял дыхание

- возьми?

Умею ли я со словами?

Имеет ли значение, когда вы вводите

катафалк?

Смотри, я один в коме от метадона ищу святого, который был

застыл в снежном ложе

А потом я выкопаю набор костей, легко пришло, легко ушло, лучше поздно, чем

никогда, хотя

Ну вот и снова, мы можем назвать это моим поражением, когда мой язык находится в моей щеке для

твердые девяносто недель

Проглоти гордость и горе, это все, что у меня было, просто чтобы понять

это все, чем я могу быть

И с высоты птичьего полета шестнадцать выстрелов, и я заработаю свои взносы

Шестнадцать выстрелов и мир, который я знал, - это сюжет для отдыха для блюза на обочине

Я вижу город, заключенный в янтаре, полный радости и страданий, захваченных

Яркие огни, испускаемые светлячками, как симфония фонарей