От героев былых времен не осталось порой имен.

Те, кто приняли смертный бой, стали просто землей и травой.

Только грозная доблесть их поселилась в сердцах живых.

Этот вечный огонь нам завещан одним.

Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо

Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти - трудный путь им пришлось пройти.

Это те кто в штыки поднимался, как один.

Те кто брал Берлин.

Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой.

И глаза молодых солдат с фотографий увядших глядят.

Этот взгляд, словно высший суд для ребят, что сейчас растут.

И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть, ни с пути свернуть.

От героев былых времен не осталось временных имен.

Те, кто стал смертным бой, просто землей и травой.

Только грозная доблесть их поселилась в сердцах людей.

Этот вечный огонь нам завещан.

Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов, множество свет помнит их в лицо

Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти - трудный путь им пришлось пройти.

Это те, кто в штыки поднимался, как один.

Те кто брал Берлин.

Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой.

И глаза молодых солдат с фотографиями увядших глядят.

Этот взгляд, казалось бы, высший суд для ребят, что сейчас объяснимо.

И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть, ни с пути свернуть.