In the cold, the coldest of nights

A fire alights to warm my bones

I’ve had enough of the dreadful cold

And from the flames appears Salome

I stand before her amazed

As she dances and demands

The head of John the Baptist on a plate

In the morning

Shaken and disturbed

From under soft white furs

See the dust in the morning bright

Sets the room alight

By the telly appears Salome

I stand before her amazed

As she dances and demands

The head of Isadora Duncan on a plate

Oh, Salome

Oh, Salome

In the cold, coldest of nights

A fire alights to warm my bones

I’ve had enough of the dreadful cold

From the flames appears Salome

I stand before her amazed

As she dances and demands

The head of any bastard on a plate

На холоде, в самую холодную из ночей

Огонь загорается, чтобы согреть мои кости

С меня хватит ужасного холода

И из пламени появляется Саломея

Я стою перед ней в изумлении

Когда она танцует и требует

Голова Иоанна Крестителя на тарелке

Утром

Потрясенный и обеспокоенный

Из-под мягких белых мехов

Смотри на пыль по утрам ярким

Зажигает комнату

В телике появляется Саломея

Я стою перед ней в изумлении

Когда она танцует и требует

Голова Айседоры Дункан на тарелке

О, Саломея

О, Саломея

В холодную, самую холодную из ночей

Огонь загорается, чтобы согреть мои кости

С меня хватит ужасного холода

Из пламени появляется Саломея

Я стою перед ней в изумлении

Когда она танцует и требует

Голова любого ублюдка на тарелке