Восхождение чёрной луны - Оргия праведников

Из-за дальних гор, из-за древних гор

Да серебряной плетью река рассекала степи скулу.

Белый дрок в костер, бересклет в костер

Над обрывом стою - Боги!

Боги!

Как берег крут!

Мертвой свастикой в небе орел повис

Под крылом кричат ледяные ветра.

Я не вижу, но знаю - он смотрит вниз

На холодный цветок моего костра

Мир припал на брюхо, как волк в кустах,

Мир почувствовал то, что я знаю с весны -

Что приблизилось время Огня в Небесах,

Что приблизился час восхождения чёрной Луны.

Я когда-то был молод - так же, как ты.

Я ходил Путем Солнца - так же, как ты.

Я был Светом и Сутью - так же, как ты.

И был Частью Потока - так же, как ты!

Но с тех пор, как Она подарила мне взор

Леденящие вихри вошли в мои сны

И все чаще мне снились обрыв и костер

И мой танец в сиянии чёрной Луны

Я готов был собакой стеречь ее кров

Ради счастья застыть под хозяйской рукой

Ради права коснуться губами следов

Мне оставленных узкою, легкой стопой

А ночами я плакал, и бил себя в грудь.

Чтоб не слышать, как с каждым сердечным толчком

Проникает все глубже, да в самую суть

Беспощадный, холодный осиновый кол

Бог мой, это не ропот - кто вправе роптать,

Слабой персти ли праха рядиться с Тобой,

Я хочу просто страшно, неслышно сказать -

Ты не дал, я не принял дороги иной,

И в этом мире мне нечего больше терять,

Кроме мертвого чувства предельной вины -

Оттого я пришел сюда петь и плясать

В восходящих потоках сияния чёрной Луны !

Я пришел сюда из-за дальних гор

Ибо ныне я знаю, что делать с собой

В шесть сторон кроплю, обхожу костер

Подношу к губам горьких трав настой

Бог мой!

Свастикой в небе орел повис

Под крылом, крича, умирают ветра,

Вот Она подходит, чтоб взять меня вниз.

Чтобы влить в меня жажду рассечь себя

Я раскрыл себе грудь алмазным серпом,

И подставил, бесстыдно смеясь и крича,

Обнаженного сердца стучащийся ком

Леденящим, невидимым черным лучам

Ведь в этом мире мне нечего больше терять

Кроме мертвого чувства предельной вины

Мне осталось одно - это петь и плясать

В затопившем Вселенную пламени чёрной Луны.

From distant mountains, from ancient mountains

Yes, with a silver whip, the river cut through the steppes of the cheekbone.

White gorse in the fire, euonymus in the fire

I'm standing over the cliff - Gods!

Gods!

How steep is the coast!

An eagle hung like a dead swastika in the sky

Icy winds scream under the wing.

I can't see, but I know he's looking down

To the cold flower of my campfire

The world fell on its belly, like a wolf in the bushes,

The world felt what I know since spring -

That the time of Fire in Heaven has drawn near,

That the hour of the rising of the black moon has approached.

I was young once - just like you.

I walked the Way of the Sun - just like you.

I was Light and Essence - just like you.

And was a Part of the Stream - just like you!

But ever since she gave me a look

Chilling whirlwinds entered my dreams

And more and more often I dreamed of a cliff and a fire

And my dance in the glow of the black moon

I was ready to guard her shelter as a dog

For the sake of happiness, freeze under the master's hand

For the right to touch the traces with lips

Left to me by a narrow, light foot

And at night I cried and beat my chest.

So as not to hear how with every heartbeat

Penetrates deeper and deeper into the essence

Merciless, cold aspen stake

My God, this is not a murmur - who has the right to murmur,

Weak dust whether dust to dress up with You,

I just want to scary, inaudibly say -

You did not give, I did not take another road,

And in this world I have nothing more to lose

In addition to the dead feeling of ultimate guilt -

That's why I came here to sing and dance

In the ascending currents of the radiance of the black moon!

I came here from distant mountains

For now I know what to do with myself

I sprinkle in six directions, go around the fire

I bring an infusion of bitter herbs to my lips

My God!

The eagle hung like a swastika in the sky

Under the wing, screaming, the winds are dying,

Here She comes to take me down.

To pour into me the thirst to dissect myself

I opened my chest with a diamond sickle,

And framed, shamelessly laughing and shouting,

Naked heart pounding lump

Chilling, invisible black rays

'Cause in this world I've got nothing left to lose

Except a dead feeling of ultimate guilt

All I have left is to sing and dance

In the flame of the black moon that flooded the Universe.