Святая земля не свята ни в пиру, ни в бою,

На ней не найти ни Эдема, ни даже Сезама,

Но Маленький принц покидает планетку свою,

Как, будь он большим, покидал бы свой каменный замок.

Он держит руками обрывки священных границ,

Стоит, каменея, в потоках стремительной жижи,

И небо над ним опускается ниже и ниже,

И черные тени ложатся у впалых глазниц.

В слепой крови прокушена губа.

Ему б давно сказать, мол - не играю,

Но солнышко не светит самураю

За гранью полосатого столба.

Обрывками приставшая к спине,

Судьба его по краешку прошита

Нервущимися нитями Бушидо,

И этого достаточно вполне.

В ночи Гиперборея не видна,

Стрихнином растворяется в стакане

Печаль твоя, последний могиканин,

Так вырви же решетку из окна.

И в час, когда полночная звезда

Взойдет на полог млечного алькова,

Налей себе чего-нибудь такого,

Чтоб не остановиться никогда.

Из сердца заколдованных трясин,

Где мутная вода под подбородок,

Летучий dream болотного народа

К подножию рассвета донеси.

А потом ты уснешь и, быть может, увидишь еще,

Как медленно солнце встает, разгибая колени,

И Маленький принц покидает свои укрепленья,

Горячим стволом согревая сырое плечо.

Взойдет над миром полная луна,

Прекрасна, но, увы - непостоянна.

Забудьте обещанья, донна Анна,

Не стойте у открытого окна.

Святая земля не свята ни в пиру, ни в бою,

На ней не найти ни Эдема, ни даже Сезама,

Но Маленький Принц покидает планету свою,

Как, будь он большим, покидал бы свой каменный замок.

Он держит руками обрывки священных границ,

Стоит, каменея, в потоке стремительной нефти,

И небо над ним восходит ниже и ниже,

И темные тени ложатся у впалых глазниц.

В слепой крови прокушена губа.

Ему б давно сказать, мол - не играю,

Но солнышко не светит самураю

За гранью полосатого столба.

обрывками приставшая к спине,

Судьба его по краешку прошита

Нервущимися нитями Бушидо,

И этого вполне достаточно.

В ночи Гиперборея не видна,

Стрихнином растворяется в стакане

Печаль твой, последний могиканин,

Так вырви же решетку из окна.

И в час, когда полночная звезда

Взойдёт на полог млечного алькова,

Налей себе чего-нибудь такого,

Чтоб не остановиться никогда.

Из сердца заколдованных трясин,

Где мутная вода под подбородок,

Летучий сон болотного народа

К подножию рассвета донеси.

А ты потом уснешь и, может, увидишь еще,

Как медленно встает, разгибается колени,

И небольшой принц полагается своим укрепленья,

Горячим стволом согревающая сырое плечо.

Взойдёт над миром полная луна,

Прекрасна, но, увы - непостоянна.

Забудьте обещанья, донна Анна,

Не стойте у открытого окна.