Неровность вычурная крыш течет за горизонт.

Семнадцатый квартал.

Париж.

Чуть вздрагивает зонт.

И женщина французская, серьезна и мила,

Спешит сквозь утро тусклое, должно быть проспала.

И тем, кто встретится с ней улочкою узкою,

Не догадаться - здесь у всех свои дела -

Она хоть бывшая, но подданная русская,

Она такая же москвичка, как была.

У бывшей русской подданной в квартире кавардак,

А значит что-то на душе наверняка не так,

Но как легки ее слова, и пусть неважно спит,

Ведь от "Столичной" голова под утро не болит.

И вспоминая сон про дворики арбатские,

Она, как в реку, погружается в дела,

И несмотря на настроение дурацкое

Она такая же москвичка, как была.

И несмотря на настроение дурацкое

Она такая же москвичка, как была.

Каштаны негры продают у площади Конкорд,

Французы, как обычно, пьют, и скоро Новый Год.

У них у каждого свое, и мечется душа,

И Рождество - опять вдвоем с подружкою из США.

Заполнит праздничный Париж вино французское,

А ей пригрезится Москва белым - бела,

Она хоть бывшая, но подданная русская,

Она такая же москвичка, как была.

Она хоть бывшая, но подданная русская,

Она такая же москвичка, как была.

Она такая же москвичка, как была...

Неровность вычурная крыш течет за горизонт.

Семнадцатый квартал.

Париж.

Чуть вздрагивает зонт.

И женщина французская, серьезная и мила,

Спешит до утра тусклое, должно быть пропала.

И тем, кто встречался с ней улочкою узкою,

Не догадывается - здесь у всех своих дел -

Она хоть бывшая, но подданная русская,

Она такая же москвичка, как была.

У бывшей русской подданной в квартире кавардак,

А значит что-то на душе наверняка не так,

Но как легко ее слова, и пусть неважно спит,

Ведь от "Столичной" голова под утро не болит.

И вспоминая сон про дворики арбатские,

Она, как в реку, погружается в дела,

И несмотря на настроение дурацкое

Она такая же москвичка, как была.

И несмотря на настроение дурацкое

Она такая же москвичка, как была.

Каштаны негры продают на площади Конкорд,

Французы, как обычно, пьют, и скоро Новый Год.

У них у каждого свое, и мечется душа,

И Рождество - опять вдвоем с подружкой из США.

Заполнить праздничный Париж вино французское,

А ей пригрезится Москва белая - бела,

Она хоть бывшая, но подданная русская,

Она такая же москвичка, как была.

Она хоть бывшая, но подданная русская,

Она такая же москвичка, как была.

Она такая же москвичка, как была...