Закат раскинулся крестом поверх долин вершины грез,

Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос.

Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны,

Где дни светлы от света звезд.

Господином Горных Дорог назову тебя.

Кто сказал, что холоден снег?

Перевал пройду и порог, перепутие,

Перекрестье каменных рек.

Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово «страх».

О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,

Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой

На грани ясного утра?

Господином Горных Дорог назову тебя, облака

Кружат стаей перед грозой.

Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она

Прорастет тугою лозой.

Я хотела остаться с тобой,

Я уже успела посметь.

Пахнет снегом прозрачная боль —

То ли даль, то ли высь, то ли смерть...

Пусть укроет цепи следов моих иней,

Чтоб никто найти их не мог.

Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,

Господина Горных Дорог?

Закат раскинулся крестом поверх долины вершины грез,

Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос.

Ты слал в чужие сны то бедное видение страны,

Где дни светлы от света звезд.

Святом Горных Дорог назову тебя.

Кто сказал, что холоден снег?

Перевал пройду и порог, перепутие,

Перекрестье каменных рек.

Я ухожу вослед не знавшим, что означает слово «страх».

О, не с тобой все пропавшие, погибшие в горах,

Что обрели спокойствие там, где пшутля ветры под твою руку

На грани ясного утра?

Господи Горных Дорог назову тебя, облака

Кружат стаей перед грозовой.

Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она

Прорастет тугою лозой.

я хотела остаться с тобой,

Я уже успела посметь.

Пахнет снегом прозрачная боль —

То ли даль, то ли высь, то ли смерть...

Пусть укроет цепи следователей моих иней,

Чтоб никто не мог найти их.

Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,

Господина Горных Дорог?