Quando eu voltei lá no sertão

Eu quis mangar (zombar) de Januário

Com meu fole prateado

Só de baixo, cento e vinte, botão preto bem juntinho

Como nêgo empareado

Mas antes de fazer bonito de passagem por Granito

Foram logo me dizendo:

«De Itaboca à Rancharia, de Salgueiro à Bodocó, Januário é o maior!»

E foi aí que me falou mei' zangado o véi Jacó:

«Luí» respeita Januário

«Luí» respeita Januário

«Luí», tu pode ser famoso, mas teu pai é mais tinhoso

E com ele ninguém vai, «Luí»

«Luí», respeita os oito baixos do teu pai

Когда я вернулся туда в sertão

Я хотел издеваться (издеваться) января

с моими серебряными мехами

Чуть ниже, сто двадцать, черная кнопка очень близко

как ниггер в паре

Но прежде чем совершить красивый переход через Гранит

Мне сразу сказали:

«От Итабоки до Ранчарии, от Салгейро до Бодоко — Джануарио — величайший!»

И тогда старик Жако сказал мне в гневе:

«Луи» уважает Жануарио

«Луи» уважает Жануарио

«Луи», может, ты и знаменит, но твой отец более упрям

И никто не идет с ним, «Луи»

«Луи», уважай восемь басов своего отца