In our of ancient times,

Stood a lone friend of mine.

Reflected by the ever-burning sigh

Of God, who happened by.

And in the dawn, there came the song

Of some sweet lady singing in his ear,

«Your God has gone,

And from now on

You’ll have to learn to hate the things you fear.»

We want to know, are we inside the womb

Of passion plays and by righteousness consumed,

Or just in life’s contentment of our souls?

And so began the age of man.

Well he left his body in the sand.

The glass is raised to a god of high,

Smiled upon them from the sky.

So take the stage,

Spin down the ages, loose the passion,

Spill the rage upon your son

Who holds the gun up to your head,

The play’s begun.

And God the director smells a rat,

Pulls another rabbit from his hat,

Sniffs the air, and says, «That's that, I’m going.»

В наши древние времена,

Стоял мой одинокий друг.

Отраженный вечно горящим вздохом

Бога, который был рядом.

А на рассвете пришла песня

О какой-то милой даме, поющей ему на ухо,

«Ваш Бог ушел,

И с этого момента

Тебе придется научиться ненавидеть то, чего ты боишься».

Мы хотим знать, мы внутри утробы

Из игр страсти и из-за поглощенной праведности,

Или просто в жизненном довольстве наших душ?

Так началась эпоха человека.

Ну, он оставил свое тело в песке.

Стакан поднят к богу высоты,

Улыбнулись им с неба.

Итак, выходи на сцену,

Прокрутите века, освободите страсть,

Пролей гнев на своего сына

Кто держит пистолет у твоей головы,

Спектакль начался.

И Бог директор чует неладное,

Вытаскивает другого кролика из шляпы,

Нюхает воздух и говорит: «Все, иду».