По Белокаменной - Геннадий Жаров

По белокаменной на рысаках в мороз,

Лишь только рев толпы да визг из-под саней.

А нищий молится за всех: Спаси, Христос!

Ну что ж, пусть молится, ему ли не видней.

Застыл на миг над миром перезвон,

Как будто золотом осыпали дворы,

В парадном шествии разряженных икон

Шли люди тихо, лицами мудры.

Гони в Хамовники, где леший древний спит,

Где в изголовьи плачут пьяные цыгане

И сладко-сладко бубен их звенит,

Там нагишами пляшут пуритане.

И поднялась метелью круговерть,

Городовому снится теплая вдова,

А за углом с наганом мерзнет дама-смерть,

Шальная девочка, семнадцати едва.

По белокаменной на рысаках в мороз,

Лишь только рев толпы да визг из-под саней.

А нищий молится за всех: Спаси, Христос!

Ну что ж, пусть молится, ему ли не видней.

Along the white-stone on trotters in the cold,

Only the roar of the crowd and the squealing from under the sleigh.

And the beggar prays for everyone: Save, Christ!

Well, let him pray, if he doesn’t know better.

The chime froze for a moment over the world,

As if the yards were showered with gold,

In the parade procession of discharged icons

People walked quietly, with wise faces.

Drive to Khamovniki, where the ancient goblin sleeps,

Where drunken gypsies cry at the head

And sweetly sweet their tambourine rings,

Puritans dance naked there.

And a whirlwind rose like a snowstorm,

The policeman dreams of a warm widow,

And around the corner with a revolver the lady-death freezes,

Crazy girl, barely seventeen.

Along the white-stone on trotters in the cold,

Only the roar of the crowd and the squealing from under the sleigh.

And the beggar prays for everyone: Save, Christ!

Well, let him pray, if he doesn’t know better.