Останусь таким же - Дети лабиринта

Мой дом опустел,

Моя улица перестала звучать.

Взял от жизни я, что хотел,

Но, увы, успел уже все потерять.

И теперь стою я среди звезд

В этой облачной вышине,

Вдали вижу мрачный погост,

Слышу крик воронья в тишине.

Вижу как ясный месяц

Обливается кровью моей.

И я рад, и я весел,

Что мне стало сегодня немого теплей.

Моя судьба оказалась

Дорогой кривой,

Моя мечта осталась

За последней чертой…

Я переступил через порог

И побрел, не зная пути.

В этом мире я не одинок,

Но я слышу страшный смех позади…

И я падаю ниц перед вами,

Я согласен с тем, что я слаб.

Вы казнили меня словами:

«Ты никто, ты ничто, ты наш раб».

Мои судьи на завтрак сожрали

Свои душу, сердце и мозг.

Объятые пламени языками,

Их тела тают как воск.

Я стою и смотрю на все это

Глазами, полными крови.

Мои слезы счастьем согреты,

Моя радость устала от боли.

И я вижу как ясный месяц

Полнится горем моим

Знайте то, что от униженья

Я не стану жестоким и злым.

My house is empty

My street has ceased to sound.

I took from life what I wanted,

But, alas, I have already lost everything.

And now I stand among the stars

In this cloudy height,

In the distance I see a gloomy graveyard,

I hear the cry of a crow in the silence.

I see how clear the moon is

Drenched in my blood.

And I'm glad, and I'm cheerful,

What made me feel a little warmer today.

My destiny has been

Dear Curve,

My dream remains

Behind the last line...

I stepped over the threshold

And he wandered off, not knowing the way.

I'm not alone in this world

But I hear terrible laughter behind...

And I prostrate myself before you,

I agree that I am weak.

You executed me with the words:

"You are nobody, you are nothing, you are our slave."

My judges ate breakfast

Your soul, heart and brain.

Embraced by flames with tongues,

Their bodies melt like wax.

I stand and look at it all

Eyes full of blood.

My tears are warmed by happiness

My joy is tired of pain.

And I see how clear the moon is

Filled with my grief

Know that from humiliation

I will not become cruel and evil.