Скрипач - Беломорканал

В бронзо — лагерной пыли, плесень серых бараков.

Лай собак да интриги и конвойный наряд.

Всё замерло сразу, остановилось мгновенье

И казалось, что время, повернёт всё назад.

За забором конвой, у железной дороги

На этап подгонял, не судимых детей.

Братишек, сестрёнок из тёплых постелей

Этапировал Берия в бездну спецлагерей.

Мальчонка еврей, прижимал к сердцу скрипку

Вместо хлеба в кармане, носил канифоль.

В этих детских глазах, отраженье печали

И вопрос, ну за, что мне страданья и боль.

Как свеча в темноте, разрывая пространство

Заиграла вдруг скрипка незнакомый мотив.

В запылённых очках, черноглазый мальчишка

Хрупкими пальцами, ласкал нежно гриф.

(Музыкальный проигрыш)

На крышах бараков, замерли зэки,

Слезою прошибло суровый конвой.

Песню про маму, пела рядом сестрёнка

Не надо их в лагерь, отпустите домой.

Не выдержав голод, беспредел и страданья

На последнем дыханье, пал лицом он в песок.

К сердцу прижал, как свободы надежу

Детскими ручками, скрипку он и смычок.

Заплакали тучи, обняла сестрёнка

Из кармана в песок, упал канифоль.

Плакал конвой, плакала зона

Ни с чем не сравнить, души детской боль.

Прошло много лет, и не раз я судимый

На звезду скрипача, из ромашек венки.

Приношу как смогу, а как звали не знаю

Остались на память, канифоль и очки.

Когда плачет скрипка, по душе моей бритвой

Отдал бы ему, свой последний паёк.

Был еврейский пацан, настоящий братишка

Он с сестрёнкой делил, свой казённый кусок.

In bronze - camp dust, mold of gray barracks.

Barking dogs and intrigues and escort outfit.

Everything froze at once, the moment stopped

And it seemed that time would turn everything back.

Behind the fence is a convoy, near the railway

He drove children with no criminal records to the stage.

Brothers, sisters from warm beds

Beria was transferred to the abyss of special camps.

The little Jew, pressed the violin to his heart

Instead of bread in his pocket, he carried rosin.

In these children's eyes, a reflection of sadness

And the question is, well, why do I need suffering and pain.

Like a candle in the dark, tearing apart space

Suddenly a violin played an unfamiliar tune.

In dusty glasses, black-eyed boy

Fragile fingers caressed gently neck.

(music break)

On the roofs of the barracks, the prisoners froze,

A tear broke through a harsh convoy.

A song about mom, sister sang nearby

There is no need to go to the camp, let them go home.

Unable to withstand hunger, lawlessness and suffering

With his last breath, he fell face down into the sand.

I pressed it to my heart, as hope for freedom

With childish hands, he violin and bow.

Clouds cried, sister hugged

Rosin fell from the pocket into the sand.

The convoy cried, the zone cried

There is nothing to compare, the souls of a child's pain.

Many years have passed, and more than once I have been judged

On the violinist's star, wreaths of daisies.

I bring it as best I can, but I don’t know what the name was

Remained for memory, rosin and glasses.

When the violin cries, I like my razor

I would give him my last ration.

There was a Jewish kid, a real brother

He shared his government piece with his sister.