Он рубил, поджигал и бил в упор

Волонтер темных дел и чужих афер,

Он копил, собирал на старость лет,

Он забыл, но его не забыли, нет.

Каждый сам, каждый сам за все,

Каждый сам отвечает там.

Он просил, умолял, глядел на нас,

Говорил, что не знал, что был приказ.

Он дрожал, он слезы сдержать не мог,

Но был суд, приговор суров и строг.

Даже легкое движенье видел чей-то глаз,

Чьи-то уши самый тайный слышали рассказ.

И когда настанет время платы по счетам,

Покаянье не поможет нам.

Нет покоя тем кто делал зло -

Этим людям так не повезло.

Нет покоя тем кто потакал,

Тем кто знал и все таки молчал.

Он рубил, поджигал и бил в упор

Волонтер темных дел и чужих афер,

Он копил, собирал на старость лет,

Он забыл, но его не забыли, нет.

Каждый сам, каждый сам за всех,

Каждый сам отвечает там.

Он просил, умолял, глядел на нас,

Говорил, что не сказал, что был приказ.

Он дрожал, он слезы сдерживает не мог,

Но был суд, приговор суров и строг.

Даже легкое движенье видел чей-то глаз,

Чьи-то уши самый тайный расскази рассказ.

И когда настанет время платы по счетам,

Покаянье не поможет нам.

Нет результатов тем, кто сделал зло -

Этим людям так не повезло.

Нет результатов тем, кто потакал,

Тем кто знал и все таки молчал.