По улице жмуром несут Абрама... (Похороны Абрама) - Александр Новиков

По улице жмуром несут Абрама,

В тоске идет за ящиком семья,

Вдова кричит сильней чем пилорама,

И нет при нем ни денег, ни «рыжья».

Тоскливо покидая синагогу,

Завернутый в большую простыню,

Абрам лежит в сатин на босу ногу,

Руками налегая на мотню.

Его котлы уже примерил шурин,

И стрелки переводит втихаря,

А на людях божится, что в натуре

Не видел красивей богатыря.

Уже с утра в духах утюжат лепень,

Который был покойному пошит…

Евонный брат в Москве имеет степень,

Но не имеет надлежащий вид.

Пока процессия шагает,

На хате делится шмотье

И душу лабухи вынают,

И пьет халяву шнаранье.

На третий гвоздь, пока вдова рыдала

И швыркала заморский кокаин,

Назрела предпосылка для скандала —

Покойный подал голос из руин.

Состроилась, как есть немая сцена,

Со страху Хаим челюсть проглотил,

Сподобился лицом в олигофрена

И мочевой пузырь ослобонил.

В момент исчезло множество скорбящих,

Вдове вдруг стало сразу не смешно.

Она кричала: «Господа, забейте ящик,

За все уже уплачено давно!»

И сразу на совковые лопаты

Возник всеобщий спрос и дефицит.

Кидали землю, будто три зарплаты

За этот труд на каждого висит.

Идут шикарные поминки.

Родные мечут колбасу.

Покойный ежится в простынке

Перед дверями в Страшный суд.

Abram is being carried around the street,

In anguish, the family goes behind the box,

The widow screams louder than the sawmill

And he has no money, no red hair.

Sadly leaving the synagogue,

wrapped in a big sheet,

Abram lies in satin on his bare feet,

Hands leaning on the motna.

His boilers have already been tried on by the brother-in-law,

And the arrows are shifting on the sly,

And on people he swears that in nature

I have never seen a more beautiful hero.

Already in the morning they are ironing the mold in the spirits,

Which was sewn to the deceased ...

Evon brother in Moscow has a degree,

But it doesn't have the proper look.

As the procession marches

Clothes are divided in the hut

And the soul of the labukhs is taken out,

And he drinks freebies.

On the third nail while the widow wept

And threw overseas cocaine,

The prerequisite for a scandal is ripe -

The deceased spoke from the ruins.

Lined up like a silent stage

With fear, Chaim swallowed his jaw,

Voted to face in an oligophrenic

And the bladder weakened.

In a moment, many mourners disappeared,

The widow suddenly became not funny at once.

She screamed: "Gentlemen, fill the box,

Everything has already been paid for a long time!”

And immediately on the shovels

There was a general demand and shortage.

They threw the earth like three salaries

For this work, everyone hangs.

There are splendid commemorations.

Relatives throw sausage.

The deceased is huddled in a sheet

In front of the doors to the Last Judgment.