Предчувствие - 25/17

Вот твои глаза, что они видели прежде,

как отдыхали всей семьёй на побережье?

Я их закрою, а на веки положу пятаки

с гербом страны, что развалили дураки.

Вот твои зубы, они будут скрежетать от злости,

потом от боли, когда переломают кости,

потом их выбьют.

Вот твой распухший язык,

почувствуй вкус написанных на нём книг.

Вот твои лёгкие, как фильтр их забьёт копоть

сгоревших тел в кроватях или в окопах.

Печёнку пропитает спирт, тачку не глуши,

сперва для храбрости, потом за помин души.

А вот твои кишки, непереваренная каша,

костяшки пальцев побелели, сжимая калаш.

Ну, в общем всё понятно, непонятна только дата -

так сам себя вскрывал патологоанатом.

Где брат твой, Каин?

Волос на подушке...

Где брал ты камень?

Голос на прослушке...

Бога нет, Бога нет - тебя нет, выкуси!

Третий Рим не спасти, передохли гуси.

Стоит лишь залпами с Авроры снова озарить Неву,

ты тоже спросишь - сторож ли я брату моему?

И деньги те, которых нет – на хате налом у полковника,

да, только не надо их покойнику.

Сын комсомольца, внук большевика,

это страшнее чем ЧК, контрразведка Колчака.

Это о том, что ты не знаешь, как разобрать автомат,

это главком, который с дальней высоты не смог забрать ребят.

Я не шучу, потом винить тут будет некого,

и там, где был Юрий Шевчук, там вас, ребята, не было.

И вот увидел ты в окне, как будто в страшном сне –

город в огне, в городе люди на броне.

Братан, ты наш или из этих?

Реванш за девяносто третий.

И только время всё расставит по местам тут,

но ледники растают, бедняки восстанут.

Где брат твой, Каин?

Волос на подушке...

Где брал ты камень?

Голос на прослушке...

Бога нет, Бога нет - тебя нет, выкуси!

Третий Рим не спасти, передохли гуси.

Here are your eyes that they've seen before

How did you relax with the whole family on the coast?

I'll close them, and put nickels on my eyelids

with the coat of arms of the country that fools ruined.

Here are your teeth, they will gnash with anger,

then from the pain when the bones are broken,

then they are kicked out.

Here is your swollen tongue

feel the taste of the books written on it.

Here are your lungs, how the filter will clog them with soot

burnt bodies in beds or in trenches.

Alcohol will impregnate the liver, do not turn off the wheelbarrow,

first for courage, then for the mention of the soul.

And here are your intestines, undigested porridge,

knuckles turned white, squeezing the Kalash.

Well, in general, everything is clear, only the date is incomprehensible -

This is how the pathologist opened himself up.

Where is your brother, Cain?

Hair on the pillow...

Where did you get the stone?

Listening voice...

There is no God, there is no God - you do not exist, bite!

The Third Rome cannot be saved, the geese have died.

One has only to illumine the Neva again with volleys from the Aurora,

you will also ask - am I my brother's keeper?

And the money that is not there - on the hut in cash from the colonel,

Yes, but the deceased doesn't need them.

The son of a Komsomol member, the grandson of a Bolshevik,

this is worse than the Cheka, Kolchak's counterintelligence.

It's about you not knowing how to take apart a machine gun

this is the commander in chief, who from a distant height could not pick up the guys.

I'm not kidding, then there will be no one to blame,

and where Yuri Shevchuk was, you guys weren't there.

And then you saw in the window, as if in a terrible dream -

the city is on fire, in the city people are on armor.

Bro, are you ours or one of these?

Revenge for the ninety-third.

And only time will put everything in its place here,

but the glaciers will melt, the poor will rise.

Where is your brother, Cain?

Hair on the pillow...

Where did you get the stone?

Listening voice...

There is no God, there is no God - you do not exist, bite!

The Third Rome cannot be saved, the geese have died.