In a bed with a cast and a Calvados,

I don’t really need nobody but myself cus

I don’t love anybody but myself, thus (is this a way of defining monophagus?)

I can’t ever confide, please open up wide

give me extra special pleasure with love on the side.

I didn’t give you anything and that’s what you got.

I wish I was different but I’m sure that I’m not.

(I don’t need nobody but myself cus

I don’t love anybody but myself, thus)

For I’m the Great Blondino

We were the vacancy crusaders with our combat kits

of a toothbrush and hearts mashed in tiny bits.

Trying to regain what we never had,

smiling about the good things amidst the bad.

So we save ourselves with Bombay Saphire unsafe sex,

twenty-four hours selfdestructive wrecks.

Sober thoughts dawn again, all the way sub rosa.

Starting up again when it’s already over,

but I’m the Great Blondino, not looking for a Queeno.

I’m sad I gave you nothing and that’s what you got.

I wish I was different but I’m sure that I’m not.

In a bed with a cast and a Calvados

in a perpetual feverish crave of your lust

kitchenfloor bruising, freaky sofa cruising

and the early birdy balcony Campari Orangejuicing.

I guess one could say you got me mezmerized,

but what has become one should be dechotomized.

I’m sad I gave you nothing and that’s what you got.

I wish I was different but I’m sure that I’m not.

В постели с гипсом и кальвадосом,

Мне действительно не нужен никто, кроме меня самого, потому что

Я не люблю никого, кроме себя, поэтому (это способ определения монофага?)

Я никогда не могу доверять, пожалуйста, откройте широко

доставь мне особое удовольствие с любовью на стороне.

Я ничего тебе не давал, и это то, что ты получил.

Хотел бы я быть другим, но я уверен, что нет.

(Мне не нужен никто, кроме меня, потому что

Я не люблю никого, кроме себя, таким образом)

Потому что я Великий Блондино

Мы были крестоносцами вакансий с нашими боевыми комплектами

зубной щетки и сердец, растертых на мелкие кусочки.

Пытаясь вернуть то, чего у нас никогда не было,

улыбаясь хорошим вещам среди плохих.

Так что мы спасаем себя с помощью небезопасного секса Bombay Saphire,

двадцать четыре часа саморазрушающихся кораблекрушений.

Снова возникают трезвые мысли, совершенно незаметно.

Запуск снова, когда все уже закончилось,

но я Великий Блондино, а не Квино.

Мне грустно, что я ничего тебе не дал, и это то, что ты получил.

Хотел бы я быть другим, но я уверен, что нет.

В постели с гипсом и кальвадосом

в вечной лихорадочной жажде твоей похоти

синяки на кухонном полу, причудливые круизы по дивану

и ранний балкон Campari Orangejuicing.

Думаю, можно сказать, что ты меня загипнотизировал,

но то, что стало одним, должно быть дехотомировано.

Мне грустно, что я ничего тебе не дал, и это то, что ты получил.

Хотел бы я быть другим, но я уверен, что нет.