Walk around the room with a glaze in your stare.

In your tuxedo suit.

I will give it a name.

Lower your defenses.

Lower your casket.

Open the door and open your grave.

Murder.

Now you’re doing the waltz with your murderer.

Mediocrity is the killer.

You find yourself helpless.

Christ is not a fashoin, fleeting away.

He laid emeralds in her eyes,

But I’d already tried a bracelt made of gold

And a scarlet thread around her wrist.

Everything was wrong so we sang sentimental songs.

«Oh how seldom we belong but how elegant our kiss.»

We painted crooked lines

But danced in perfect time to a love so much refined,

We know not what it is until like a dullen wine we pour into a grief know before

But never quite like this.

All i know now is regret,

It follows like a silhouette along the cobbelstone behind us,

But has nothing to say except to innocently ask,

Its voice delicate as glass,

«Do you see me when we pass?»

But i continue on my way.

Пройдитесь по комнате с остеклением во взгляде.

В смокинге.

Я дам ему имя.

Понизьте свою защиту.

Опусти свой гроб.

Открой дверь и открой свою могилу.

Убийство.

Теперь вы танцуете вальс со своим убийцей.

Посредственность – убийца.

Вы оказываетесь беспомощным.

Христос — это не мода, ускользающая.

Он положил ей изумруды в глаза,

Но я уже пробовал браслет из золота

И алая нить вокруг ее запястья.

Все было не так, поэтому мы пели сентиментальные песни.

«О, как редко мы принадлежим друг другу, но как элегантен наш поцелуй».

Мы нарисовали кривые линии

Но танцевала в самый подходящий момент для такой утонченной любви,

Мы не знаем, что это такое, пока, как тусклое вино, мы не вливаем в печаль, которую знаем раньше

Но никогда не совсем так.

Все, что я знаю сейчас, это сожаление,

Он следует силуэтом по булыжнику позади нас,

Но нечего сказать, кроме как невинно спросить,

Его голос тонкий, как стекло,

«Ты видишь меня, когда мы проходим мимо?»

Но я продолжаю свой путь.