мокрый снег - макулатура

Поэт находит себя на скамейке ночью или утром в безлюдном парке

Без целей и денег, без знаний и памяти, без точки зрения и системы

Он смотрит на голубей и грязный асфальт, выдыхая остатки жизни с паром

Должен был уйти, но зачем-то остался, как одинокое приведение

Смотреть, как город опорожняется в снег, город опорожняется в море

Город харкает гнилью из труб, город симулирует обморок

И снова демонстрирует всю свою силу лаконичными лозунгами на заборе

Перемалывает и раздаёт суммы бомжей и чиновников, новых Feduk`ов

Поэту необходимо перо, чтобы с чернилами вышли обломки ногтей

Впивавшихся в плоть десятков женщин, терзавших сердце сотен чертей

Поэту необходима бумага, чтобы пропитать её своим гноем

Кровью, алкоголем и потом, пролитыми в бойне с невидимыми чудовищами

Нужна ключевая вода, чтобы с собственной кожи печати города смыть

Поток чистого воздуха, чтобы прочесть никому не нужные последние стихи

Поэт молится мокрому снегу, молится последнему клочку земли

Отражённому в луже фрагменту неба, гнёт прутья забора руками хилыми

Через тысячу похмелий и тысячу ломок

Дай увидеть конец, написать эпилог

Горящий финал, сквозь уют новостроек

Мне нужно увидеть, как город умрёт

Повиснув с банкирами на кровавых столбах

Захлебнувшись с мясниками в собственной грязи

В их застывших зрачках поселится ад

Души утонут в канаве, как в кратере

Я последний рабочий на старом заводе, юнга на пустом пароходе

Последний, кто не следит за здоровьем и в макдак за картошкой заходит

По-прежнему пьёт сладкий портвейн, смотрит в окна, как в клетки зверей

Там всё та же накипь на стенах и глаза уставших от скуки нулей

Перестали вспоминать старых энтузиастов, всё это время прогоркло

Как смытое хрючево в унитаз, гипсового пионера не протрубить горном

Рекламу квадратных метров и мкада сменяют кадры старого порно

Это детство незаметно подкрадывается, как слабоумие — без всякого ордера

Детство мстит, как бабка в очереди, его сразу сменяет старость

Время застыло и сочтены его дни, а потом всё начинается заново

Я один это вижу или вы тоже все, бедолаги ебанные, здесь заперты?

Стреляет сижку человек без судьбы и говорит, что надолго тут заморозки

Я не помню ни одного другого месяца, кроме этого мокрого снега

И не знаю ни одной остановки, с которой я бы не опаздывал к первому

Холодный вечер застревает навечно, как недосказанное последнее слово

Через тысячу похмелий и тысячу ломок

Дай увидеть конец, написать эпилог

Горящий финал, сквозь уют новостроек

Мне нужно увидеть, как город умрёт

Проглотив все прожитые годы

Как лекарство от простатита

Разглядеть в своём вечном сне

Мокрый снег на застывших лицах

The poet finds himself on a bench at night or in the morning in a deserted park

Without goals and money, without knowledge and memory, without a point of view and system

He looks at the pigeons and dirty asphalt, exhaling the remnants of life with steam

I should have left, but for some reason I stayed like a lonely ghost

Watch how the city empties into snow, the city empties into the sea

The city is spitting rot from the pipes, the city is feigning fainting

And again demonstrates all his strength with laconic slogans on the fence

Grinds and distributes sums of homeless people and officials, new Feduks

The poet needs a pen so that fragments of nails come out with ink

Who drank into the flesh of dozens of women, who tormented the hearts of hundreds of devils

The poet needs paper to soak it with his pus

Blood, alcohol and sweat spilled in the slaughter of invisible monsters

Spring water is needed to wash the seal of the city from one's own skin

A stream of clean air to read the last verses that no one needs

The poet prays to wet snow, prays to the last piece of land

A fragment of the sky reflected in a puddle is oppressed by the fence rods with frail hands

Through a thousand hangovers and a thousand withdrawals

Let me see the end, write an epilogue

Burning finale, through the comfort of new buildings

I need to see the city die

Hanging with bankers on bloody pillars

Choked with butchers in their own mud

Hell will settle in their frozen pupils

Souls will drown in a ditch, as in a crater

I am the last worker at the old factory, a cabin boy on an empty steamer

The last one who does not take care of his health and goes to the McDuck for potatoes

He still drinks sweet port wine, looks out the windows as if into the cages of animals

There is still the same scum on the walls and the eyes of zeros tired of boredom

Ceased to remember the old enthusiasts, all this time rancid

Like a piggy flushed into a toilet bowl, a plaster pioneer cannot be trumpeted by a mountain

Advertising of square meters and Moscow Ring Road are replaced by frames of old porn

This childhood sneaks up like dementia without a warrant

Childhood takes revenge, like a grandmother in line, it is immediately replaced by old age

Time is frozen and its days are numbered, and then everything starts anew

Am I the only one who sees this or are you all locked up here too, you poor fucking bastards?

A man without a destiny shoots a sig and says that it will be freezing here for a long time

I don't remember any other month but this sleet

And I don't know a single stop from which I wouldn't be late for the first

Cold evening stuck forever like the unsaid last word

Through a thousand hangovers and a thousand withdrawals

Let me see the end, write an epilogue

Burning finale, through the comfort of new buildings

I need to see the city die

Swallowing all the years

As a cure for prostatitis

See in your eternal dream

Wet snow on frozen faces