Because of this, and also because men were not allowed to enter the convert

they asked me to come out.

the night I arrived, they had a party for me in a

nearby town, in a downstairs lounge of a Crystal Lanes bowling alley

The alley was reserved for the nuns for their Tuesday night tournaments.

It was a pizza party, and the lounge was decorated to look like a cave;

every surface was covered with that spray-on rock that’s usually used for

soundproofing.

In this case, it had the opposite effect--it amplified every

sound

Now the nuns were in the middle of their annual tournament playoffs,

and we could hear all the bowling balls rolling very slowly down the aisles

above us, making the rock blob stalactites tremble and resonate

Finally the pizza arrived, and the Mother Superior began to bless the food.

Now, this woman normally had a gruffed, low-pitched speaking voice,

but as soon as she began to pray her voice rose--

Became pure, bell-like, like a child’s.

The prayer went on and on,

increasing in volume each time a sister got a strike, rising in pitch: «Dear Father in Heaven…»

The next day I was scheduled to begin this seminar on language.

I’d been very

struck by this prayer, and I wanted to talk about how women’s voices rise in

pitch when they’re asking for things, especially from men

But it was odd: Every time I set a time for the seminar, there was some reason

to postpone it: the potatoes had to be dug out, or a busload of old people

would appear out of nowhere and have to be shown around

So, I never actually did the seminar, but I spent a lot of time there walking

around the grounds and looking at all the crops

Which were all labeled.

And there was also a neatly laid-out cemetery--hundreds

of identical white crosses in rows, and there were labeled «Maria, «Teresa», «Maria Teresa», «Teresa Maria…»

And the only sadder cemetery I saw was last summer in Switzerland,

and I was dragged there by a Hermann Hesse fanatic who had never recovered

from reading Siddhartha.

And one hot August morning when the sky was quiet,

we made a pilgrimage to the cemetery;

we brought a lot of flowers and we

finally found his grave.

It was marked with a huge fir tree and a mammoth stone

that said «Hesse» in huge Helvetica bold letters

It looked more like a marquee than a tombstone

And around the corner was this tiny stone for his wife, Nina, and on it was one

word:

«Auslander,» foreigner

And this made me so sad and so mad that I was sorry I’d brought the flowers

Anyway, I decided to leave the flowers, along with a mean note.

And it read:

«Even though you’re not my favorite writer

By a long shot

I leave these flowers

On your resting spot.»

Из-за этого, а также из-за того, что мужчинам не разрешалось входить в новообращенный

они попросили меня выйти.

в ту ночь, когда я приехал, они устроили для меня вечеринку в

соседний город, в гостиной внизу боулинг-клуба Crystal Lanes

Аллея была зарезервирована для монахинь во время их вечерних турниров по вторникам.

Это была вечеринка с пиццей, и гостиная была оформлена так, чтобы выглядеть как пещера;

каждая поверхность была покрыта этим напыленным камнем, который обычно используется для

звукоизоляция.

В данном случае это имело обратный эффект - усиливало каждый

звук

Теперь монахини были в разгаре своего ежегодного турнира плей-офф,

и мы могли слышать, как все шары для боулинга очень медленно катятся по проходам

над нами, заставляя сталактиты каменных капель дрожать и резонировать

Наконец принесли пиццу, и игуменья начала благословлять еду.

У этой женщины обычно был хриплый, низкий голос,

но как только она начала молиться, голос ее поднялся...

Стал чистым, колокольчиком, как у ребенка.

Молитва продолжалась и продолжалась,

увеличиваясь в громкости каждый раз, когда сестра получала забастовку, повышая тональность: «Дорогой Отец на Небесах…»

На следующий день я должен был начать этот семинар по языку.

я был очень

поражена этой молитвой, и мне захотелось рассказать о том, как поднимаются женские голоса в

шаг, когда они что-то просят, особенно у мужчин

Но это было странно: каждый раз, когда я назначал время семинара, была какая-то причина.

откладывать: картошку надо было выкапывать, или автобус со стариками

появится из ниоткуда, и его нужно показать

Итак, на самом деле я никогда не был на семинаре, но я провел там много времени, гуляя

по территории и глядя на все посевы

Которые все были помечены.

А ещё было аккуратно убранное кладбище - сотни

одинаковых белых крестов в ряды, и были надписи «Мария, «Тереза», «Мария-Тереза», «Тереза-Мария…»

И единственное более печальное кладбище, которое я видел, было прошлым летом в Швейцарии,

и меня затащил туда фанатик Германа Гессе, который так и не оправился

от чтения Сиддхартхи.

И одним жарким августовским утром, когда небо было тихим,

мы совершили паломничество на кладбище;

мы принесли много цветов и мы

наконец нашел его могилу.

Он был отмечен огромной елью и мамонтовым камнем.

с надписью «Гессен» крупным жирным шрифтом Helvetica

Он больше походил на шатер, чем на надгробную плиту.

А за углом стоял этот камешек для его жены Нины, а на нем был один

слово:

«Аусландер», иностранец

И это меня так огорчило и разозлило, что я пожалел, что принес цветы

В любом случае, я решила оставить цветы вместе со злой запиской.

И оно гласило:

«Хоть ты и не мой любимый писатель

С большой вероятностью

я оставляю эти цветы

На твоем месте отдыха.»