Statues can bend sheltered against openness

But so hard is their heart that if it drops, it breaks

The wind may blow caress their limbs

A softening the breath of reminiscence

On a life of reluctance pacing in all the body

Burning with sensuality, the flame is embrace

The wind (is blowing through) stripping (the many colored lights)

Dissipate into oblivion mirrored infinite

Unadulterated light rejoining the starry night

Who knows but doesn’t speak

Статуи могут сгибаться, защищенные от открытости

Но так тяжело их сердце, что если оно упадет, то разобьется

Ветер может дуть ласкать их конечности

Смягчение дыхания воспоминаний

О жизни нежелания шагать во всем теле

Горя чувственностью, пламя объятий

Ветер (продувает) обнажая (многоцветные огни)

Рассеять в забвении зеркальное бесконечное

Чистый свет, воссоединяющийся со звездной ночью

Кто знает, но не говорит